Король забавляется - [28]

— А зайдет кто-нибудь в этот момент? — спросила она.

— Научится вежливости и впредь будет стучать, — невозмутимо ответил ее секретарь и страж.

Из дверной доски торчали три метательных ножа с легкими витыми рукоятками, вбитые так, что вместе образовывали нечто вроде клеверного листа.

— Ты знаешь, я не переношу эту привычку.

Он приподнял брови и ничего не сказал. Аранта развернулась обратно.

— Погоди, — услышала она за спиной. — С этим человеком… будь поосторожнее, ладно?

Она повернулась.

— Ты о мэтре Уриене?

— О ком же еще?

— Я думала, вы друзья.

— Мы друзья. Но, согласись, он не ради моих прекрасных глаз там, на военном дворе, плюхается. При всем моем энтузиазме я ему для спарринга не партнер. Таких, как я, Уриен может держать четверых, ковыряя при этом в зубах. Он оказывает услугу… кому-то. Я этим просто пользуюсь.

— Да, я знаю, кому оказывается эта услуга.

— Зачем?

Аранта сделала три шага обратно и присела на краешек тахты.

— Если ты этим пользуешься, почему тебе не все равно?

— Я за тебя умру.

Она схватилась за голову.

— Кеннет, это мы уже проходили. Все мы тут слишком бодро друг за дружку умираем. От тебя этого не требуется, усек? Единственное, чего я пытаюсь от тебя добиться, чтобы ты жил нормально.

Он дернул уголком рта, но не позволил ей перевести разговор на себя. Не стоит недооценивать Кеннета.

— Стало быть, ты меня уже не ненавидишь?

— А смысл?

Нет, все-таки все, что было сделано для Кеннета, было правильно. Глядя в его глаза, она видела, что парень в порядке. Выглядело так, будто давний ее спор с Рэндаллом о смысле его дальнейшего существования, в запале которого король припечатал Кеннета проклятием, обрекающим того на нищету, отчаяние и безнадежность, разрешился вопреки всякому здравому смыслу в ее пользу. Словно ее магия возобладала над магией более могучей, направляемой более опытным волшебником. Словно она выиграла Кеннета у Рэндалла. Это радовало. От этого было тепло. Оно того стоило.

— Хороший вопрос. Ну и зачем он возится с тобой, по-твоему?

— Станешь убеждать меня, что он не делает одно ради другого?

— И ты видишь в этом опасность для меня?

— Тот еще ферт, — повторил Кеннет с чуть заметной улыбкой. — Обаятельный до черта. Я бы с ним в шахматы играть не сел. Будь осторожна. На что только не пойдет инквизитор, чтобы обратать пособницу дьявола.

— О-о!

Вряд ли Кеннет понял, что сказал, но мысль показалась ей достойной того, чтобы задернуться вместе с нею за занавесками балдахина.

— Он дал мне слово Брогау.

Кеннет поглядел на нее с чуточным сожалением.

— Держалась бы ты уж лучше Рэндалла. Он предсказуемее. Не хочу никого обидеть, но последний человек, который до него размахивал словом Брогау, одну жену законопатил в монастырь, у другой убил сына… ну, попытался, и вошел в историю с репутацией Узурпатора и Цареубийцы.

— Это же не один и тот же человек.

— Я имею в виду вопросы, которые он задает. Ему до смерти интересно, как ты устроена.

Улыбка ее погасла, и банный румянец сошел с лица. Они сговорились все сегодня? Осталось только Рэндаллу наговорить гадостей про тайные мотивы Кеннета аф Крейга, и круг замкнется. Но уже открывая для возражения рот, поняла, что Уриену Брогау тоже не стоило недооценивать Кеннета. Он интересуется историей новейших войн? Как бы не так! Он не знает, как стояли войска под Констанцей. Он лучший друг попавшей в затруднительное положение женщины? Черта с два! Было слишком неосторожно недооценивать своего первейшего врага — церковь, представляя ее себе в виде скопища пугливых мракобесов, в чьем арсенале лишь дыба и костер. И от которых бережет ее Рэндалл Баккара, потому что сам такой же. Она не предполагала, что церковь способна выставить против нее игрока, на которого она сама, кровь из носу, пожелает произвести впечатление. Аранта почувствовала себя опустошенной, разбитой, преданной и униженной. Дурой, купившейся на ласку человека, чья форма черепа казалась ей неотразимой, на краснеющие уши, на то, что мышек топтать не стал, на то, что немножко нарушал и немножко боялся. Кот не дремлет, когда мышка-ведьма обнюхивает его усы.

Вот только не переиграла ли церковь самое себя? Человек держит у изголовья книгу о заклятии крови. Он заявляет во всеуслышание, что не верит в существование сверхъестественных сил, и в то же время с легкостью оперирует основанными на них логическими построениями. Он знает о Могуществе много. Больше нее самой, обладающей им с рождения. Он прочитал о нем много книг, выцеживая сведения буквально из междустрочий. Он обладает дотошным и рьяным умом. Да он бредит запретным Могуществом! Она, Аранта — драгоценный источник, капля ее крови сделает его равным богам, но сама по себе кому и зачем она сдалась. Могущество, за которым мужчины не видят ее, как, бывает, не видят за деревьями леса. Или, на худой конец, карьера, если ему удастся разоблачить и низвергнуть столь высоко взлетевшую ведьму. Так или иначе она могла бы дать ему и то, и другое. Во имя святейшей цели он мог даже решиться с ней переспать. Ему бы отпустили. Святой отец, вас ждет большое инквизиторское будущее. Вот только… не забывается ли он, представляя себя котом? Перед королем все они — мыши. И мэтр Уриен ходит по куда более тонкой ниточке.