Король воронов - [105]

— Так себе идея, — сказал Жан. — Придется отучаться от дурных привычек. Давай, примерь форму, проверим, по размеру ли она тебе.

— При тебе переодеваться не буду, — заявил Нил.

— Стеснительность — первое, что мы из тебя выбьем, — сказал Жан. — В «Гнезде» об уединении можешь забыть.

— Не могу поверить, что ты это терпишь. Кевин хотя бы сумел сбежать. А у тебя что за причины здесь быть?

— Я — Моро, — произнес Жан таким тоном, словно Нил нарочно валял дурака. — Моя семья принадлежала клану Морияма еще до переезда в Штаты. Мне больше некуда идти, так же как и тебе. Твое место здесь и больше нигде. Кевин не такой, как мы, он ценен, но при этом он — не собственность. А сбежал он потому, что было к кому. К другой семье.

— Ты об Эндрю? — предположил Нил.

— Я сказал, к семье, недоумок глухой. К родному отцу. Твоему тренеру.

До Нила дошло не сразу, а когда он все-таки переварил услышанное, то изумленно отшатнулся.

— Что? — Конечно, по логике, у Кевина должен был быть отец — в конце концов, Кейли Дэй забеременела не от святого духа. Однако, несмотря на давление прессы, имени отца своего ребенка она так и не назвала. По слухам, в свидетельстве о рождении Кевина в графе «отец» стоял прочерк. При этом крестным своего сына Кейли сделала Тэцудзи Морияму, благодаря чему после ее смерти Кевин и оказался в «Эверморе». — Врешь, — сказал Нил.

— А с чего бы еще Кевин перевелся в такую позорную команду?

— Но он никогда… И тренер тоже…

— Видать, Кевин все еще слишком трусит, чтобы открыть это. — Жан презрительно махнул рукой. — Не веришь — сам убедись. Насколько я помню, письмо от матери Кевин держит в одной из своих скучных книжек. Он зачитал его чуть не до дыр, но тебе стоит взглянуть.

— Если он обо всем знал, то почему оставался здесь? — допытывался Нил. — Почему не поехал к отцу сразу после смерти матери?

— Мы узнали об этом всего пару лет назад, — ответил Жан. — Совершенно случайно обнаружили письмо в доме хозяина. Кевин выкрал его и признаваться в своем открытии не собирался. Он понимал, что, уехав, лишится всего. Но когда потерял это, — Моро жестом обвел раздевалку, — то оставаться, конечно, уже не было смысла.

— Вы все тут больные, — вполголоса произнес Нил.

— И это говорит беглец, который решил играть за команду первого дивизиона, — фыркнул Жан. — Тот, кто сегодня приехал сюда вместо того, чтобы дать деру. Ты ничем не лучше нас. Так ты будешь мерить форму или мне натянуть ее на тебя силой?

Подумав, Нил взял джерси. Жан скрестил на груди руки и отступил на шаг. Нил покрутил кофту, снова посмотрел на надпись. Белые буквы фамилии были обведены тонкой красной линией. Номер на спине был не его.

— Что, я даже не могу сохранить свою десятку? — спросил он.

— Двузначные номера дают Воронам, которые не входят в круг Рико. На его приближенных это не распространяется. Этот номер подходит тебе больше. Кстати, ты в курсе, что в японском языке слова «четыре» и «смерть» звучат одинаково? Для сына Мясника очень символично играть под четвертым номером.

Нил покачал головой, но прекратил спорить. Кинул джерси в шкафчик, собрался с духом и начал расстегивать кнопки. Затем дернул вниз молнию, стряхнул с себя куртку. Через голову стащил футболку, притворился, что не заметил внимательного взгляда, которым Жан обвел его покрытый шрамами торс. Снял кроссовки, по очереди прижимая пятку носком, отпихнул их ногой в сторону, выскользнул из джинсов. Стараясь не мешкать, облачился в экипировку «Воронов». Форма села лучше, чем он ожидал, и все же казалось, она его душит.

— Отлично, — одобрил Жан. — Теперь снимай. Наденешь на вечернюю тренировку.

Нил переоделся обратно, убрал все в шкафчик. Едва он успел застегнуть последнюю кнопку на куртке, как дверь распахнулась. Нил успел заметить, как побледнел Жан. Он обернулся: в дверях стояли Тэцудзи и Рико, Тэцудзи опирался на крепкую резную трость. Нил видел ее впервые; хотелось думать, что тренер Морияма вынужден пользоваться ею из-за болезни или увечья.

Пропустив дядю вперед, Рико запер дверь. Кому понадобилось ставить замки на двери раздевалки? — мелькнуло в голове у Нила, но он быстро отогнал эту мысль, понимая, что при встрече с таким человеком отвлекаться нельзя.

Тэцудзи пересек разделявшее их расстояние.

— Натаниэль Веснински, — медленно протянул он, как будто каждый слог вызывал у него брезгливость. — На колени.

Сунув руки в карманы, Нил сжал кулаки.

— Нет.

Кажется, Жан произнес его имя, хотя прозвучало оно не громче вздоха. Нил не стал оглядываться. Ему не показалось: Рико явно отступил назад, освобождая место между собой и дядей. С тем, кто имел власть даже над Рико, следовало держаться как можно осторожнее, однако выбора у Нила не было.

— На колени, — повторил Тэцудзи.

Сознавая, что он будет жалеть об этом до конца своей короткой жизни, Нил улыбнулся и сказал:

— А вы меня заставьте.

Он видел, как взлетела трость, но увернуться не успел. Удар пришелся по всей щеке. Покачнувшись, Нил влетел спиной в шкафчик, но не почувствовал этого; он вообще не чувствовал ничего, кроме жгучей боли, пронзившей череп. Во рту появился металлический привкус — видимо, от крови, но язык настолько онемел, что проверить это Нил не мог. Защищаясь, он инстинктивно вскинул руку, однако теперь трость Тэцудзи ударила его по ребрам. Потом по плечу, руке и так далее. Нилу не оставалось ничего другого, как съежиться на полу, закрываясь от града ударов.