Король тёмной стороны. Стивен Кинг в Америке и России - [11]

Свою университетскую жизнь Кинг подробно описал в романе «Сердца в Атлантиде». Все было именно так — в кампус он приехал на стареньком «бьюике», капот которого украшала наклейка «Я голосовал за Голдуотера». Напомним, что 60-летний сенатор Барри Голдуотер был тогда символом реакции и самым твердым сторонником вьетнамской войны. Через полгода наклейка сменилась другой: «Ричард Никсон — военный преступник». К этому времени Стивен уже ходил на антивоенные демонстрации, отрастил длинные волосы и бороду и пару раз побывал в полиции. Кроме этого, он попробовал «травку», пережил период увлечения картами (также отраженный в романе) и лишился девственности с одной из мимолетных подружек. То же происходило тогда с большинством студентов — по Америке шагала молодежная революция с ее триединым лозунгом «секс, наркотики, рок-н-ролл».

Надо сказать, что Кинг с его здоровой провинциальной закваской ничем из названного не увлекался сверх меры. Он не примкнул к «детям-цветам», не занялся «расширением сознания» с помощью ЛСД и мухоморов, не вступил в какую-нибудь из групп «революционного действия». Мао и Че Гевара никогда не были его героями. И все же он вел активную общественную жизнь — был избран в студенческий сенат (так назывался орган самоуправления) и вел в газете кампуса еженедельную колонку под поэтичным названием «Мусоровоз». Университет, как и большинство американских вузов, сотрясала антивоенная кампания, в которой слились в экстазе хиппи, рокеры, анархисты и секс-меньшинства. Летом 1967 года по крупным городам прокатилась волна негритянских бунтов. В Мэне негров почти не было, но эмиссары известной организации «Черные пантеры» приезжали в университет вербовать сторонников. На встрече с ними Кинг проявил здравомыслие, спросив: «Неужели вы правда верите, что воротилы большого бизнеса обсуждают с генералами из Пентагона, как бы им сжить со света еще парочку чернокожих?» «Пантеры» растерялись, но соученики Кинга вступились за них, вытолкав оппортуниста с собрания.

Впрочем, Кинг вместе со всеми подписывал петиции, ходил на демонстрации, стоял в пикетах. Возмущаться было чем — во Вьетнаме ежедневно погибали десятки американцев, в апреле 1968-го был застрелен «апостол ненасилия» Мартин Лютер Кинг, а в июне — брат и политический преемник президента Кеннеди Роберт. В мае заполыхал Париж, и появилось ощущение, что молодежная революция охватывает весь мир. Тут как тут подоспели Мао со своими хунвэйбинами и модный философ Маркузе, объявивший студенчество «новой революционной силой». В августе полиция жестоко расправилась со студентами в Чикаго. В апреле 1970-го американские войска вторглись в нейтральную Камбоджу, а 4 мая национальная гвардия открыла огонь по возмущенным этим студентам Кентского университета в Огайо, убив четырех человек. Однако в то время единая волна протестов уже достигла вершины и рассыпалась миллионами брызг-судеб, замкнувшихся в поисках благополучия или в наркотическом бреду.

Позже Кинг вспоминал: «Сейчас трудно передать манию преследования, охватившую нас тогда вместе с гневом перед лицом того, что принимало масштабы национального безумия. Вы не знаете, каково было заходить в бакалею на Вестгейт-Молл и слышать от покупательниц презрительные вопросы: „Почему ты не подстригаешься? Почему ты не во Вьетнаме? На что ты годен?“ Когда я приехал домой из колледжа, у нас гостила одна из моих теток из Массачусетса. Я был в кухне, а моя мать и тетка сидели в гостиной. Я слышал, как тетка сказала: „Почему ты не скажешь ему, чтобы он обрезал свои волосы или убирался? Он выглядит как девчонка и говорит все эти вещи против правительства“. Моя мать ответила: „Я не согласна с ним, но он делает то, что считает правильным и он достаточно взрослый, для того чтобы думать самостоятельно“. Мои глаза наполнились слезами, и я выбежал вон».

Правда, большинству студентов эти терзания были чужды. В провинциальном Мэнском университете даже в бурном 1968-м было относительно спокойно, и желающие могли ходить на лекции. Кинг достаточно хорошо изучил англо-американскую литературу двух последних веков — об этом говорят разбросанные по его текстам цитаты, явные и скрытые. Кстати, он остается одним из немногих американских писателей с филологическим образованием — у остальных оно простирается в диапазоне от юриста (Джон Гришем) до полицейского (Джозеф Уомбо). Темой его выпускного диплома было творчество Стивена Крейна — сгоревшего от туберкулеза автора «Алого знака доблести», одного из лучших романов о войне. В июне 1970 года Кинг покинул стены кампуса в Ороно, куда вернулся пять лет спустя, уже как лектор.

Все время учебы он продолжал писать и печататься. Конечно, мать посылала ему деньги, но их было мало. Кинг получал стипендию штата, которая покрывала стоимость учебы и отчасти питания. Однако нужно было платить за комнату в пансионе Эда Прайса (он быстро понял, что в общежитии спокойно заниматься невозможно) и за скромные студенческие удовольствия вроде пива и кино. Увы, зарабатывать на жизнь литературой было нелегко. Еще на первом курсе, осенью 1966-го, Кинг написал роман «Длинный путь» (Long Walk, в другом переводе — «Долгая прогулка»). Сюжет был типичным для тех лет — тоталитарная Америка будущего, где любовь к всевозможным шоу выродилась в жестокую забаву. Сотню юных добровольцев заставляют идти по дороге спортивным шагом, упавших пристреливают («выписывают пропуск»), а единственного победителя награждают по-царски. В узкое пространство небольшого романа — скорее даже повести — автор умудрился втиснуть сотню персонажей, каждый из которых выделялся хотя бы маленькой запоминающейся черточкой. Здесь уже было все, что характерно для Кинга-писателя — яркие характеры, грубоватый простонародный язык и обилие кровавых сцен. Было и еще одно «ноу-хау» — действие романа происходило в Мэне, и там же жил главный герой — Рэй Гэррети, единственный выживший на Длинном пути.