Король Шаул - [67]

И позвал Йонатан Давида и пересказал ему все слова эти, и привёл Йонатан Давида к Шаулу, и был тот при нём, как вчера и третьего дня.

А слухи продолжались. И так всё было в них просто, так складно, что не только бедный Йонатан поверил молве о «злом духе на Шауле».

Вскоре случилась уже совсем глупая история. Давид и Шаул находились вдвоём в комнате. Давид водил рукой по невелю, настраивая его перед началом пения, а король в задумчивости сидел напротив и грел руки над жаровней. Он вспомнил Шмуэля, их первый разговор на крыше дома пятнадцать лет назад. Тогда старец растирал руки теми же движениями, какие сейчас заметил у себя Шаул.

Слуга Иосиф сунул голову в проём в стене и, убедившись, что Давид ещё не начал петь, сообщил Шаулу, что оружейник принёс из мастерской новые копья.

– Давай их сюда, – оживился Шаул.

Иосиф предвидел такую просьбу и сделал знак сыну, стоявшему поблизости с охапкой копий. Сын вошёл в комнату и поставил копья у стены, прислонив их древками друг к другу.

Шаул протянул руку, взял ближайшее копьё, взвесил на ладони и кинул в стенку напротив, недалеко от Давида, который, прикрыв глаза, настраивал невель. Копьё задрожало в стене. Обсидиановый наконечник выдержал и не отломился от соснового древка. Шаул одобрительно кивнул и взял следующее копьё. Пустил в стену и его. Копьё вонзилось рядом с первым, но на этот раз наконечник остался в стене, а древко отломилось и с грохотом полетело на пол. Давид очнулся, удивлённо посмотрел на копья в стене, на Шаула. Тот приложил к сердцу руку – мол, прости, помешал. Давид тряхнул головой и начал:

– В тени крыл Твоих укрой меня!

От лица нападающих на меня, от врагов души моей,

что вокруг меня...

А по Гив’е носился слуга Иосиф.

– Король кинул в него копьё! – закричал он, ворвавшись в дом Йонатана.

Йонатан бросился к отцу – их дома стояли рядом, – и увидел: Давид играет рукою своею, как каждый день, а в руке у Шаула – копьё.

Йонатан опустился на тёмное в сумерках крыльцо и долго сидел там, глядя на две неподвижные тени в комнате, из которой доносилось пение. Он счастливо улыбался, не разбирая слов песни, и даже не подумал отругать Иосифа за напрасную тревогу.

В народе шептались:

...Шаул задумал убить Давида руками филистимлян...

...Шаул задумал: отдам за него дочь, и станет она для него ловушкой...

Один солдат, умевший хорошо рисовать, хотел даже изобразить охрой на скале то, что рассказал слуга Иосиф: как Давид играет на невеле, а на короля нашёл «Злой дух», и он швыряет в Давида копьё. Но остальные солдаты стали смеяться: чтобы Шаул! – в комнате! – не попал копьём?! Да два раза подряд! Или не хотел убивать, или всё это вообще враньё!

Солдат согласился, что такого быть не могло, замазал рисунок и пообещал, что если встретит слугу Иосифа, то непременно его побьёт.

Глава 7

Отпраздновали обе свадьбы: Давида с Михаль и Адриэля с Мейрав. Разъехались по домам гости со всего Кнаана. Несколько десятков рабов в честь таких событий получили свободу.

Семья Адриэля отбыла в свой надел в Мехоле. Давид и Михаль жили теперь в доме Шаула, да и сам король как никогда подолгу находился в Гив’е. Если ни он, ни Давид не участвовали в походе, они часто проводили время вместе, прогуливались, беседовали, участвовали в семейных праздниках и жертвоприношениях. Но играл на невеле Давид теперь редко, потому что был занят делами своего отряда Героев. С ними он изредка пел, когда удавалось собраться вечером у костра. У Героев уже появились свои любимые песни: задушевные, грустные и шуточные, и даже величальные, вроде той, в которой рассказывалось о подвиге Бнаи, одолевшего льва в Ионе.

Давид медленно привыкал к новой большой семье и по-прежнему ездил к себе в Бет-Лехем на праздничные жертвоприношения рода Ишая. Изредка его сопровождала молодая жена. В такие дни иудеи собирались в Бет-Лехеме, чтобы увидеть принцессу. В первые годы после свадьбы Давид и Михаль часто бывали в Мехоле, особенно, когда у Мейрав родились близнецы. Навещали они и дом Йонатана, приносили подарки Шеме и Мериву – первому внуку Шаула. Но даже со стороны было заметно, что Давид, Йонатан да и сам король Шаул, тяготятся любым обществом, будь то родня или гости. В огромных домах с внутренними садиками, загонами для коз и овец и кладовыми они только и ожидали случая, чтобы вернуться к себе в горный лагерь.

Давид опять водил своих Героев на филистимские военные лагеря, громил их, брал пленных. А через несколько дней в стан иврим опять прибегали запыхавшиеся крестьяне: ограблено селение где-то в наделе Эфраима. Помоги!

И опять Герои седлали мулов.

Шимонит Хелец стал телохранителем Давида. О его преданности командиру Героев в стане говорили с восхищением. Невидимый и неслышимый, Хелец будто вырастал из-под земли в момент, когда возникала опасность для Давида, и исчезал раньше, чем тот успевал его поблагодарить.

Однажды, охотясь в горах Йеѓуды, Давид подстрелил большую птицу из перелётной стаи, летевшей на север. Развели огонь, и Давид с остальными, вдыхая запахи поджариваемого на углях мяса, уже предвкушал пиршество и смешивал вино с холодной водой из фляги. Но тут у костра возник Хелец и сказал: «Не ешьте».