Король с Арбата - [8]
- Доченька, за зеркалом все наши деньги. Осторожно трать.
А мы еще и теперь по привычке делим на троих все, что есть на сковородке.
Свое съели. Я потянулся к третьей кучке оладий.
- Посмотрите на него,- говорит Нонка,- вот еще фашист. Это отнесу в больницу.
Потом она деньги считает. Считает и сама того не знает, что это же билеты на «Чапаева», бутылки ситро, жареные пирожки с повидлом и даже разноцветные карандаши «Радуга», целая пачка.
- Алеша,- вдруг очень серьезно говорит Нонка,- у нас осталось мало денег. Вот это все. А еще маме на передачу.
Я тоже потрогал деньги и сказал, что это слишком много. Еще можно жить да жить.
Нонка заворачивает в бумагу мамину порцию и охотно поддакивает. Я уже знаю, когда она так делает, это значит: внимание! Потом она раскладывает деньги на кучки, и над каждой бормочет: «хлеб», «молоко», «сахар». Три кучки. Это значит три дня.
- А как же «Чапаев»?
- А твой «Чапаев» на казенном пайке. Понятно? Я подсчитываю:
- Значит, хватит на завтра, послезавтра и послепослезавтра.
Нонка хмурится:
- Нет. Хватит на сегодня, завтра и послезавтра.
- А потом?
Нонка долго молчит, кулаком щеку подперла, прямо как мама:
- А потом я не знаю, Алеша.
Трамвай затемнил окна. Гремит очень. Мешает думать. Есть у меня несколько способов, как добыть денег.
Во- первых, можно на себе вывозить снег с улицы во двор. Домоуправ хорошо платит. Это раз.
- Сейчас лето,- Нонка отворачивается.
- Хорошо,- соглашаюсь я.- Ну, пусть так. Тогда соберем старые калоши и бутылки. На Плющихе знаю палатку. Принимают.
Нонка шелестит бумагой, достает олажку:
- На-ка, это у тебя от недостатка калорий.
- Что калорий? При чем тут калорий? Сколько угодно люди выбрасывают калош.
- Что-то люди не очень выбрасывают. Я помолчал.
Трамвай загрохотал за окном. И Нонку почти не видно.
- Хорошо,- говорю,- пусть так. Есть еще способ. Заходишь в любой магазин, не глазей, как все, на прилавки или там на кассиршу, а смотри под ноги. Обязательно около кассы монетки валяются.
- Так… Что еще?
- Что еще? Что еще? Ну, еще можно сдать мои старые учебники.
Нонка прислушивается, потом встает, поправляет прическу.
- Достань-ка их.
Мигом - под кровать, вытащил книжки, подул на них, протягиваю:
- Вот, смотри.
Она листает учебники, спрашивает:
- А это что?
- А это… Ну, морской бой. Это мы с Левой играли.
- А это?
- Это Чапаев. Не похож? - волнуюсь я.
- Да, похож,- тянет Нонка.- А вот это?
- Это я уже и сам забыл. Прямо на условиях задач какой-то чернильный крейсер или «Варяг», или «Аврора», а может быть, и сам броненосец «Потемкин».
У меня прямо какая-то привычка рисовать на учебниках. Сначала думаешь чуть-чуть порисовать, ну квадратик или ромбик. Так, на полях, а потом и не заметишь, как получается корабль или броневик. Может, потому, что мне скучно на математике? Решаем задачи про детские лопатки, которые продал какой-то магазин. Так и представляется грустный продавец, а рядом на прилавке куча детских лопаток. И эти лопатки продавец никак не может продать сразу. Наверное, лопатки бракованные или продавец плохой.
Бывают задачи про клумбы с цветочками. На одной клумбе дети посадили одни цветы, на другой - другие. Вот сиди и решай, каких цветов было больше.
А разве нельзя придумать такие задачи, где стреляет крейсер «Варяг»? Сколько у него было пушек и сколько их осталось после неравного боя? Или про буденновского пулеметчика. Несется тачанка, как про нее в песнях поется, и запрелый, запыленный боец дает очереди из раскаленного пулемета. Вот и высчитай, на сколько времени у него хватит патронов, если их в ленте двести пятьдесят штук.
Хорошо бы еще придумать задачку про двух водолазов. Где-то на дне морском спит, укрывшись тиной, затонувший корабль… Давно истлели на нем лоскутья парусов. Ласкаются о них своими плавниками удивленные рыбы. В жерлах когда-то грозных бронзовых пушек живут морские ежи, в каюте капитана осьминоги глупо переворачивают страницы вахтенного журнала. И вот к этому кораблю, навстречу друг другу, тяжело согнувшись, двигаются неуклюжие водолазы. Кто из них придет раньше? Кому первому посчастливится соскоблить ракушки с того места, где значится название корабля?
Или взять да рассчитать, через сколько секунд услышали в Смольном выстрел «Авроры». Ведь звук на расстоянии не сразу доходит.
Появись такие задачки в учебниках, ручаюсь, никто в нашем классе звонка не услышит. Про него просто забудут. Правда, девчонки, те, может быть, и услышат звонок, засуетятся, но за мальчишек я ручаюсь: будут решать как миленькие. Не шелохнутся.
- Так и не шелохнутся?-равнодушно переспрашивает Нонка, выстраивая из учебников аккуратную пирамиду,
- Так и не шелохнутся. А что? Нонка любуется пирамидкой:
- А то, Алеша,- она смеется, потом хмурится,- эти учебники нигде не примут. На них больше твоих рисунков, чем напечатано. Вот так.
Потом она долго смотрит на мои руки и вдруг встает:
- Давай тебе ногти подстрижем.
Я не люблю, когда мама или Нонка стригут мне ногти. Они прямо лезут до мяса. Не то, чтобы больно, а просто не по себе.
А вот сейчас Нонка старается, и я ничего не чувствую. Я решаюсь и наконец выкладываю самое сокровенное:
Инспектор уголовного розыска и постовой милиционер, участковый инспектор и сотрудник ОБХСС, следователь и работник паспортного стола — герои этой книги.Авторы очерков раскрывают перед читателями героические страницы истории подмосковной милиции, рассказывают о деятельности ее сотрудников в первые годы Советской власти, о подвигах во время Великой Отечественной войны, знакомят с работой и жизнью солдат порядка в наши дни.Книга рассчитана на широкий круг читателей.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Нада Крайгер — известная югославская писательница, автор многих книг, издававшихся в Югославии.Во время второй мировой войны — активный участник антифашистского Сопротивления. С начала войны и до 1944 года — член подпольной антифашистской организации в Любляне, а с 194.4 года — офицер связи между Главным штабом словенских партизан и советским командованием.В настоящее время живет и работает в Любляне.Нада Крайгер неоднократна по приглашению Союза писателей СССР посещала Советский Союз.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.