Король Рока - [36]

– Хммм? – я подняла голову, изучая взаимодействие тени и света на его лице. Мужественный, но все еще суровый. Мрачная красота, но с маленьким красивым мальчиком внутри. Меня охватило вожделение.

Шейн дернул раздвижную стеклянную дверь, вошел внутрь, толкнув ее так сильно, что она отскочила от дверного косяка и отлетела на другую сторону.

– Эти придурки, которые пьют из стеклянных бутылок на пляже, а потом оставляют их пустыми или разбитыми, чтобы на них кто-то наступил.

Посадив меня на кухонный стол, Шейн исчез в прихожей, вернувшись обратно с аптечкой в руке. Размахивая пинцетом, он извлек безобидный на вид осколок коричневого стекла, по размеру немного больше кончика пальца. Очистив рану, он обработал ее антисептической мазью, налепил лейкопластырь, аккуратно разгладив липкие края.

– Как новенькая, – вынес вердикт с натянутой улыбкой.

– Благодарю, – я наклонилась к вытянутым рукам Шейна, скользнув по его телу, пока моя здоровая нога не коснулась пола, сумела проковылять несколько метров, прежде чем стон Шейна заставил волосы на моей шее встать дыбом.

В следующее мгновение надежда вновь промчалась по моим венам с каждым шагом Шейна, поднимающегося по лестнице, пока я снова не оказалась в его объятиях. Он открыл дверь в мою спальню и устроил меня в центре мягкого матраса.

Была видна его нерешительность, когда он отдалялся от меня, или мне это просто показалось?

– Спокойной ночи, Делэни, – на миг в глазах Шейна мелькнула короткая вспышка эмоции, которую я слишком хорошо знала. Сожаление.

Дюжина разных «прости» засоряли мое горло, когда Шейн вышел из комнаты, натянув на лицо жесткую маску.

Мягкий щелчок двери отскочил от груди, как ударная волна.

Я еще долго пялилась на белую прямоугольную плоскость, желая чтобы она открылась. Но дверь упорно оставалась закрытой, современная хромированная ручка была неподвижна.

Потому что Шейн закрыл ее. И хотя это была моя вина, мне было больно от отсутствия ощущений его рук вокруг меня, тепла его плеча, согревающего мою щеку.

Мне стоило быть благодарной. В конце концов, я была той, кто затормозил. Шейн просто среагировал на мои слезы. Печальный смех вырвался из моего горла. Всего несколько часов назад я обвинила его в том, что он обращается со мной, как со шлюхой. А спустя время, сама умоляла его трахнуть меня на открытом воздухе, где любой мог нас увидеть. Но когда он понял, что я не готова, то просто извинился передо мной.

С тех пор, как мы встретились, я была то холодной, то горячей, посылала смешанные сигналы на каждом шагу. Единственный, кто заслуживал извинений, был Шейн.

Я вела себя хуже группи. Как круглая идиотка. Кокетка. Ханжа. После сегодня можно считать его сумасшедшим, если он все еще хочет меня.

Из открытого окна подул соленый ветерок, и мои соски сморщились под тонким пеньюаром. Вспомнив ощущение рта Шейна на моей груди, тоскливо заныл живот.

Головой я понимала, что еще не готова спать с Шейном, что это была ужасная идея, но, к сожалению, до тела данное послание не доходило. Со стоном огорчения я снова упала на матрас, задаваясь вопросом, не разговаривал ли Шейн сейчас по телефону с Тревисом о моем увольнении.

Шейн

Какой же я мудак.

Конечно, Делэни плакала. Все, что она сделала – это вышла проведать меня, а я ошибочно принял ее решение за согласие. Вероятно, она почувствовала, будто на нее напали.

Чем я вообще слушал? Делэни все разложила предельно ясно: она намеревается соблюдать условия контракта, но не более. А я, мать вашу, настаивал на большем.

Несмотря на то, что по договору от нее не требовалось ничего, кроме улыбок на камеру, прикидываться обожающей подругой, если кто-то нас видит, и не позволять мне возвращаться к плохим привычкам. Делэни, очевидно, сочла, что это просто предлог, чтобы заманить ее в отношения, где все карты оказались у меня.

После того, как я повел себя на пляже, кто может ее винить?

Я покачал головой, испытывая отвращение к себе. Если бы целью сегодняшнего вечера было доказать, что наш контракт был просто уловкой, чтобы раздеть ее... То эта чертова работа с успехом проделана.

Мне пришлось прислониться к двери от потрясения последних часов, чтобы успокоиться. Прошло больше десяти лет с тех пор, как я чувствовал себя таким неудачником. На пляже, когда я думал, что мы ныряем во что-то настоящее, Делэни чувствовала себя наживкой. Может, даже что ее шантажировали. Для меня. Ее слезы были из-за меня.

Потому что я оказался невнимательным, эгоцентричным засранцем.

И она оказалась права. Я был именно таким и, черт возьми, многим другим. Но в глубине души понимал, что это даже хорошо, потому что более слабый человек остался бы в сточной канаве, из которой я вылез. Если бы я переживал о чужих чувствах, то мог бы даже быть в тюрьме. Но на первое место я воздвигнул себя, сбежав из адской дыры, в которой вырос, приехал в Калифорнию и бросился в музыку. В безумный, хаотичный, абсолютно поверхностный образ жизни, который шел вместе с ней. Так что да, я был засранцем.

И никогда не стыдился этого. До сих пор. До Делэни.

Черт.

Оттолкнувшись от ее двери, я направился в свою комнату, чтобы смыть соль и песок в душе. А также позор.