Король призраков - [32]

— Сгинь! — крикнул Делебрентия, замахиваясь тонким жезлом из отполированного дерева: из металлического навершия вырвались яркие энергетические стрелы как раз тогда, когда потух свет Ванабрика. Вместе с полным боли криком твари раздался визг бедного Ванабрика — отчётливо был слышен треск разрываемой мантии старого мага

— Сгинь! — снова прокричал Делебрентия слово, приводящее в действие жезл: было слышно, как из жезла вырвались очередные стрелы.

— Дайте света! — заорал Делебрентия.

Ресмилиту закричал опять вместе с созданием, хотя этот звук больше был похож на кровожадный вопль, чем на крик боли. Ванабрик перескочил через сидение, набросился на чудовище и принялся лупить и колотить его своим посохом, пытаясь освободить несчастного коллегу.

Монстр оказался не слишком силён, и маг уже смог разомкнуть его руки, как вдруг спереди пронзительно заорал Пирсон Блат, а телега накренилась на бок. Шар магической темноты исчез и в тот же момент их окружил свет от посоха Ванабрика. Однако радоваться было нечему, поскольку перепуганные лошади съехали с дороги и потащили прыгающую повозку по крутой насыпи. Маги попытались удержать её, но передние колёса заскрипели и намертво застряли в колее, опрокидывая телегу.

Дерево треснуло, и люди закричали. Громче всех был мул — его ноги раздробило колёсами.

Делебрентия тяжело приземлился на какой — то мох под деревом и сломал себе руку. Однако ему удалось справиться с болью и подняться на колени. Он быстро огляделся, пытаясь найти выроненный жезл, но увидел бедного Ресмилиту. Монстр сидел на нём сверху, яростно раздирая на куски переломанное тело.

Делебрентия побежал к нему, но тут же упал, сбитый вспышкой яркого пламени: монстр отлетел далеко прочь от тела его друга. Делебрентия оглянулся на Ванабрика, чтобы благодарно кивнуть ему, но не смог: со спины молодого мага, около которого лежал светящийся посох, приближались огромные бескостные голодные твари. Боковым зрением он увидел Пирсона Блата, на спину которого запрыгнул монстр: тварь одной лапой сдавила шею, а второй — раздирала лицо старика.

Делебрентия прочёл заклинание — он хотел вызвать огненный град и направить его так, чтобы он зацепил только чудовищ, но не попал на его друзей. Плетение подвело: огонь взорвался, едва успев сорваться с его рук. Волна нестерпимого жара опалила старого мага — Делебрентия катался по земле, схватившись за обожжённые глаза и пытаясь погасить пламя. Волшебник бился в агонии, не слыша криков друзей и визжания монстров.

Где — то в глубине сознания старого Делебрентии теплилась надежда, что огненный шар поразил монстров и не причинил вреда его товарищам. Но они рухнули мгновение спустя: когтистая лапа схватила его за горло, грязным когтем пропарывая кожу. Делебрентия, висящий словно рыба на крючке, ослеплённый, опалённый собственным пламенем Делебрентия не мог даже сопротивляться напавшему на него чудовищу.

***

Если бы Кэддерли остался возле двери, у которой час назад расстался с магами, он увидел бы вспыхнувший далеко внизу пожар. Взрыв с силой фейерверка, которыми жрец порой развлекал своих детей, объял величественную сосну. Но Бонадьюс вернулся храм почти сразу, четвёрка гостей из Врат Балдура отправилась в путь. Кэддерли не оставалось ничего, кроме как вновь попробовать связаться с Денеиром — Лорд Глифов и Образов был одним из немногих богов в людском пантеоне, способных найти выход из сложившейся ситуации.

Кэддерли устроился для медитации в маленькой комнате на расстеленном одеяле — помещение освещалось лишь парой свечей. Жрец сел на пол, скрестив ноги, а руки положил на колени ладонями вверх. Хранитель делал глубокие вдохи и выдохи, очищая свой разум от лишних переживаний и сует: это было нужно, чтобы перенестись из материального Плана в Дом Знаний, родной План Денеира и Огмы.

Бонадьюс много раз пытался попасть туда в последнее время. Пару раз ему даже казалось, что у него получилось, но образ исчезал из его разума прежде, чем обретал ясные очертания.

Хотя в этот раз было иначе: Кэддерли чувствовал присутствие Денеира. Жрец приложил все силы в попытке отделиться от своего сознания.

Избранный Денеира оказался посреди усыпанного звёздами неба — он видел своего бога, посреди небесных светил читающего нараспев длинный развёрнутый свиток. Поначалу Кэддерли не мог разобрать слов. Жрец направился к своему богу, зная, что удача на этот раз на его стороне: он в обители Лорда Образов.

Он слышал песнь.

Числа. Денеир работал над Метатекстом, связывающим воедино логические цепочки во всём сущем.

Постепенно Кэддерли начал различать светящиеся нити, образующие сеть в небе над ним и Денеиром — сеть, дающую волшебство Торилу. Плетение. Бонадьюс остановился и обдумал увиденное: возможно ли, что Метатекст и Плетение связаны не только в философском смысле? И если это так, то не повлекло ли разрушение Плетения нарушения в Метатексте? Нет, нет, это невозможно. Жрец вновь сконцентрировался на Денеире.

Кэддерли понял, что бог пересчитывал нити, каким — то непостижимым образом упорядочивая их и занося в свиток. Возможно, он пытается связать прорехи в Плетении с логикой Метатекста, подумал взволнованный жрец. Был ли его бог единственным, кого волновала гибель магии?