Король на горе - [16]

Я затянул ремешок шлема, покрутил головой, подвигал плечами, проверяя, как лежит броня, и продолжил:

– Большая глупость – грабить тех, кто сражается и побеждает для тебя. Можешь передать князю: я не говорил с Ольбардом. Но я его понимаю и присоединяюсь к его решению. Если Рюрик считает, что я ему больше не нужен, мы уйдем домой, на Сёлунд. И отдадим свои мечи настоящему конунгу.

– Рагнару? – оживился Парус.

– Ивару Рагнарсону. Ивар помог мне, когда случилась беда. И не поскупился, хотя мог бы оставить себе даже мою долю от похода на англов. Но вместо этого он дал мне драккар и хирд Мурхи Рыжего Лиса, чтобы я смог вернуть жену и отомстить. Хирд, Ульфхам! Человеку, который тогда был не способен сам выйти за дверь, чтобы отлить.

– Я знаю, – кивнул Ульфхам. – Я слышал драпу о Волке и Медведе. Ивар – человек чести, и я тебя понимаю. Но если мой конунг хочет тебя убить, я это сделаю, потому что если Сигурд узнает…

– Я обещал, – напомнил я. – И я – тоже человек чести.

– Но твои хирдманы не обещали ничего, – сказал Ульфхам. – Если Сигурд узнает…

– …Тогда вы меня убьете! – усмехнулся я. – Что ж… Если вы меня убьете, то я с удовольствием погляжу сверху, из Асгарда, как Рагнарсон отомстит Рюрику за мою смерть, – подхватил я.

– Если Трувор не убьет тебя сегодня, – ухмыльнулся Ульфхам и похлопал меня по спине. – Я помню, как ты пришел к нам, Черноголовый. Кто бы тогда мог подумать, что ты вот так сойдешься со Жнецом и к фразе «он тебя убьет» мне придется добавить слово «если».

Ульфхам назвал меня старым прозвищем. Так меня звали, когда мы с ним стояли в одном строю. Так он выразил мне свою симпатию. Ну да. Он мне тоже нравится. Что не помешает ему меня убить, если Рюрик прикажет.

– Спасибо, что напомнил! – Я дружески ткнул Ульфхама кулаком в живот. – Мне стоит поторопиться, не то Трувор решит, что я струсил! – Я засмеялся, и Ульфхам с Оспаком тоже захохотали.

Это приятно, когда такие, как они, верят в твою храбрость. Но себя не обманешь. Я лишь делал вид, что мне не страшно.

Трувор Жнец входил в список воинов, с которыми у меня не было ни малейшего желания сойтись в поединке. Возглавляли этот список, понятно, Рагнарсоны, однако Трувор тоже был в топе.

Ну, мой Волк, надеюсь, на этот раз ты будешь рядом со мной. Иначе – никаких шансов. И что особенно скверно: это будет смерть не только моя, но и всего моего хирда. Рюрик не отпустит никого.

Мы двинулись к воротам, но там я немного задержался.

– Брат, – сказал я Медвежонку. – Если меня убьют, не мсти. Забирай всех и сразу уходите. И не вниз, к Ладоге, а вверх. Тогда, может быть, драккары Рюрика не успеют вас перехватить.

– Если тебя убьют, братец, мы уж как-нибудь разберемся, что дальше, – пробасил Свартхёвди. – А пока тебе придется очень постараться, чтобы этого не случилось. Трувор – достойный противник. Пожалуй, даже я с ним не управлюсь. Разве что Палица…

– Даже и не думайте! – прошипел я. – Никакой мести! Сразу бегите!

– Пустое говоришь, братец! – ухмыльнулся Свартхёвди. – Не думай ни о чем, кроме хольмганга! Думаю, ты уцелеешь, ведь боги тебя любят. Иначе еще три года назад Сторкад Бородатая Секира разделал бы тебя на много сочных кусков волчатины!

Я мог бы ответить побратиму, что боги тут ни при чем, но не стал. И не только из конспирации. Когда в тебя верят, это тоже часть твоей удачи. А удача мне сегодня понадобится как никогда!

Перекресток. Хорошее такое место. На пригорке над Волховом. Знакомое место. Именно здесь мой хирдман Бури зарубил мстительного варяга по имени Расмус. Тогда поглазеть на шоу собралось больше тысячи человек. Сегодня – существенно меньше, хотя наш с Трувором поединок наверняка будет не хуже. Надо полагать, после недавних событий зевак в Ладоге поубавилось. Или сарафанное радио не подключилось в полном объеме. Слишком мало времени прошло с момента вызова.

Трувор меня ждал. И варяги. И небольшая толпа зрителей, которая разошлась, пропуская нас к «арене».

– Щиты без замены! – крикнул мой секундант Медвежонок и захохотал, поскольку видел, что ни я, ни Трувор щитами пользоваться не собирались.

О! А это еще что за братва?

Распихивая толпу, в центр пропихнулся боярин Бобр с десятком Гостомысловых дружинников.

И немедленно провозгласил:

– Князь Гостомысл запрещает поединок!

Народ заворчал. Как же так? Кина не будет?

Я ухмыльнулся, поглядел на Трувора: что скажет?

– Твой князь мне не указ, – уронил лидер варягов. – Пошел прочь.

Бобр побагровел. Трувору не следовало говорить ему такое. Не следовало, но тут Бобр сам виноват. Надо быть тактичнее, когда разговариваешь с главной военной силой Ладоги.

Я мог бы посочувствовать оскорбленному боярину. Бобр, в принципе, мужик правильный. Но учитывая, что долька отнятого у нас упала и ему в закрома…

Нет, не буду я ему сочувствовать.

Кроме того, я понимаю, что этот плевок Трувора предназначался мне, а Бобр так… Подвернулся в неподходящий момент. Ничего, утрется боярин. Но запомнит наверняка. Такое не прощают.

А вот мне с Бобром ссориться ни к чему, так что я лишь пожал плечами:

– Не гневайся на него, боярин. Котел кипит, крышка звенит. И меня извини. Не я его вызвал, он меня. И не стану я отступать, потому что правда моя, а не его. Да он и сам это знает, – я ухмыльнулся. – Потому и булькает.