Король-крестоносец - [66]

И, подав знак Амальрику, вышел с ним из дворца.

Вит тем временем уже давно стоял посреди королевской опочивальни – а Балдуин все молчал. Впервые очутившись здесь, юноша с любопытством оглядывался по сторонам. Роскошные, богатые покои – только до чего же тяжелый дух! Смрад, как от разлагающейся падали. Ну да, ведь на ложе за тонким пологом лежит почти что труп и отравляет воздух вокруг себя.

Безмолвный, неподвижный труп между тем думает. Вот в нескольких шагах от него стоит тот, которого полюбила Сибилла. Она говорит, что если бы я мог его увидеть, то одобрил бы ее выбор. Должно быть, он и вправду прекрасен. Впрочем, каждый здоровый человек прекрасен – уже тем, что не гниет… Кожа у здорового человека гладкая, упругая, пахнет приятной свежестью… Здоровые люди могут любить друг друга, они полны сил и радуются жизни… «Красавец, просто как святой Георгий!» – сказала Сибилла. Интересно, как поступил бы этот ее красавец, прикажи я ему подойти и дотронуться до меня? Послушался бы он? Кто знает, может, и послушался бы, и стал бы прокаженным, как я… Тогда бы Сибилла вмиг от него отказалась, гнушаясь им, как гнушается мной. Каков выход! Но нет, братья-лазариты не допустили бы этого. Да я и сам… я сам…

Молчание затянулось. Наконец труп шевельнулся и заговорил:

– После битвы под Монжисаром, когда меня снимали с коня, вы, рыцарь, забыв о моей болезни, подбежали, чтобы поддержать меня. Это был храбрый поступок – хотя неосторожный. Узнав потом, что и в бою вы отличились, я просил князя Триполи посвятить вас в рыцари. Насколько мне известно, вы пробыли у нас всего несколько недель – и стали рыцарем, каковой чести другие ждут годами…

– Я буду всегда с благодарностью помнить об этом, государь! – с жаром заверил его Вит.

– Сразу же после посвящения вы, кажется, намеревались вернуться домой?

– Точно так, государь, но галеры не выпускали из порта…

– Этот запрет давно снят. Что же вас удерживает?

Юноша не отвечал, покраснев от смущения. Тогда Балдуин подсказал:

– Понимаю – какая-нибудь из иерусалимских дам… Кто она?

Вит стиснул зубы. Святой Мамерт! Не может же он нанести ущерб чести женщины, которая ему доверилась! Пусть король спрашивает, сколько хочет: он останется нем.

– Дама, в которую вы влюблены, только что была здесь. Она сообщила мне, что собирается выйти за вас замуж. Я хорошо ее знаю – слишком хорошо… Так что вы можете быть откровенны. Ну же!

– Это родственница рыцаря Ренальда из Сидона, – нехотя буркнул Вит.

– Где вы с ней познакомились?

– Этого я сказать не вправе.

– Как ее имя?

– Не знаю.

– Вы любите ее, не зная даже, как ее зовут?

– Она велела мне… велела называть себя Мелюзиной.

– Что за имя!

– Так звали одну колдунью, которая…

– Что еще вы знаете об этой даме? – перебил король.

– Что она тут полгода… Что злой брат хочет выдать ее за нелюбимого человека…

– Вот как? И вы, конечно, поклялись ее защищать?

– Я… да, государь…

– Так знайте: злой брат – это я, а ваша колдунья – это моя сестра принцесса Сибилла!

– Господи Иисусе Христе!!!

Ошеломление Амальрика не шло ни в какое сравнение с пережитым сейчас его младшим братом. Мелюзина, обворожительная, чарующая искусительница, ради которой он забыл об отъезде, о доме, о Люции! Мелюзина с ее жаркими устами, манящим взором и змеиной плавностью в движениях – принцесса! Та, к которой его хотел посватать Амальрик и которая обручена с Ибелином из Рамы. Сибилла!

– Я ни сном ни духом… – в отчаянии застонал Вит.

– Знаю. Она вас обманула. Но теперь вам это известно. Как, полагаю, и то, что будущий супруг моей сестры должен стать королем и править державой в эти нелегкие для нее дни. Ответьте же мне по совести: ощущаете ли вы в себе силы справиться с королевством?

– Нет! Нет! – испуганно отшатнулся Вит. – Я не смогу! Я не хочу!

– Я тоже так думаю. Неблагодарное это дело требует подготовки, опыта, знания людей… В таком случае как вам надлежит поступить?

Вит понуро молчал. Он понимал, чего от него добивается Балдуин. Ему следует уехать. Сейчас же, не мешкая. Вычеркнуть из памяти последние три недели и вернуться домой. Но как же это трудно, трудно, трудно…

Мелюзина оказалась Сибиллой. Ее жених – Ибелин из Рамы, тот самый, который взял его под свое покровительство, когда они были на пути к Алеппо, обучал его рыцарскому ремеслу… Ибелин – доблестный, благородный рыцарь! Нет, голос чести велит ехать.

– Я возвращаюсь домой, – проговорил он через силу.

– Благодарю вас. Вы истинный рыцарь. Сегодня же скачите в Яффу. Я дам вам провожатых, лошадей, возы для поклажи. Галера выйдет в море, как только вы окажетесь на борту.

– Могу я проститься… с ней? – несмело спросил Вит.

– Нет. Она вас не отпустит. Езжайте немедленно. За нее не бойтесь: ничего ей не сделается. Погорюет дня два – и забудет.

– Я не хочу уезжать, не попрощавшись! – по-детски упирался Вит.

– Вы не выйдете отсюда, пока не дадите мне слово рыцаря, что уедете сегодня же, не видясь с ней. Скача всю ночь, вы к утру будете в Яффе. Я распоряжусь, чтобы вас там не задерживали.

– А что если она…

– От отчаяния наложит на себя руки? Не беспокойтесь: я знаю свою сестру! Итак?

– Даю слово рыцаря, что уеду сегодня же, не прощаясь…