Король гоблинов - [9]

В пещере эхом отдались чьи-то шаги. Мой спутник поманил меня за собой пальцем, и мы отошли на несколько шагов назад, чтобы увидеть, кто приближался к молодой версии Доннара. Я едва сумела сдержать крик, сжав руки в кулаки так, что ногти вонзились в ладони. По спине пробежал холодок.

Глядя на возникшего передо мной молодого гоблина, я попыталась убедить себя, что происходившее – всего лишь иллюзия и он не может меня видеть.

«Я всегда видел тебя, Яннеке. – Слова Лидиана набатом прогремели в моем сознании. – Даже в воспоминаниях. Всегда».

– Замолчи, – прорычала я, игнорируя нежеланного собеседника и наблюдая за его молодой версией.

Он держался прямо, так как на ноге отсутствовал малейший признак отравления железом, а кожа выглядела безупречной, без намека на многочисленные шрамы. Короткая прическа едва прикрывала уши. Но самыми странными мне показались глаза: они не всматривались во что-то незаметное для остальных, яркая зелень не омрачалась безумием, взгляд оставался ясным и внимательным.

– Ты взыскуешь запретного знания, – вместо приветствия произнес гоблину молодой Доннар. – Однако оно не предназначено для твоего хрупкого разума. – Его голос звучал сочувственно.

– Только я могу сказать, что способен выдержать мой рассудок! – прорычал Лидиан, приближаясь вплотную к темному альву. – И я говорю, что справлюсь! Из поколения в поколение в нашей семье передавался дар предвидения. Им обладали все мои предки. Ты не сумеешь отказать мне в наследии рода!

– Однако ты появился на свет без дара, потому что неспособен принять его, – невозмутимо откликнулся Доннар. – Покинь пещеру, гоблин, здесь ты не найдешь искомых ответов.

– Мой отец обладал предвидением! – Молодому Лидиану явно не пришлось по вкусу услышанное, а потому он взмахнул рукой и оставил когтями красную полосу на щеке темного альва. – Мой брат обладает даром! Как и мой дед, и отец моего деда. Это знание принадлежит мне по праву! По праву кровного наследия. Я не могу быть единственным слепым в семье. Вы, голоспинные пещерные паразиты, обязаны вернуть мне мой дар!

– Значит, ты утверждаешь, что предвидение является твоим семейным наследием? – медленно уточнил Доннар, слизывая каплю крови, упавшую со щеки на губы, а затем недобро сузил глаза.

– Да, – прошипел Лидиан.

– И что же ты планируешь прозревать? Какие знания желаешь получить?

В отличие от молодого высокомерного гоблина я заметила взгляд молодого Доннара. Расчетливое выражение лица вызвало у меня дурное предчувствие.

– Все!

– Быть посему, – расплылся в зловещей ухмылке темный альв.

И молодой Лидиан, который только что стоял и горделиво усмехался, в следующее мгновение уже с воплем покатился по полу, цепляясь пальцами за голову в стремлении выцарапать глаза. Дикие крики отражались от стен пещеры, уносясь ввысь и оглашая горные кряжи. Звуки постоянно искажались, принимая странные формы, и казалось, что в агонии бьется множество гоблинов. Молодой Доннар стоял над гостем и улыбался.

– Они все погибнут! Они гибнут прямо сейчас! – рыдал Лидиан. – Крошечные создания окажутся раздавленными сапогом, а птичка умрет от холода. Я слышу миллионы сердцебиений и вижу миллионы жизней, которые обречены прерваться. Всех. Везде. Один камень будет перевернут, другой бросят в пруд. Но остальные не сдвинутся никогда. Зима приходит и уходит, а затем мир погрузится в огненную геенну. Змей освободится, он воссядет на трон, а она займет место рядом. Из-за них, все из-за них! Что ты со мной сотворил? – задыхаясь, выдавил он. – Прекрати это!

– И что именно ты с ним сотворил? – с трудом отводя взгляд от Лидиана, спросила я у старшей версии Доннара.

– Он хотел знать все, – пожал тот плечами. – Я исполнил его желание.

– Что ты сделал?

– Подарил ему всеведение. Лидиан мог видеть судьбу каждого насекомого, каждого червя. А также понимал причины роста травы, закономерности перемещения воздушных потоков. Знал о смерти и рождении всех живых существ. Слышал все до единого сердцебиения и дыхание. Ему стало известно о каждой секунде от начала мира и до его конца. Лидиан получил, что хотел. – При этих словах мой спутник улыбнулся так же зловеще, как и его молодая версия.

В животе словно образовалась ледяная глыба, и я едва не отшатнулась от Доннара, наблюдая за выражением его лица. Иногда так просто забыть, что, несмотря на окружавших меня любимых людей, в каком-то роде я всегда останусь иной, не такой, как они. Тяжело постоянно напоминать себе, что некоторые из тех, кто мне небезразличен, не умеют воспринимать окружающую действительность подобным мне образом и никогда не смогут испытать эмоции, посочувствовать, выразить заботу. Как бы ни старались. Еще хуже было понимать, что гоблины, темные альвы и другие существа Пермафроста абсолютно не беспокоились о моих переживаниях и спокойно пытались свести меня с ума. Хель неблагая, да Лидиану удалось это сделать даже с того света.

Мир вечной зимы мог быть по-своему прекрасным, а населявшие его создания обладали грацией хищников, но эта красота в первую очередь являлась жестокой, немилосердной, а неправильные слова неправильному собеседнику вполне могли стать причиной мгновенной смерти. Никаких вторых шансов, никакого прощения. Сурово, жестко, бесчеловечно.