Король долины - [64]

— Да я в жизни не разговаривал с Нелли Первис, — сказал он раздраженно.

— Слушай, по-моему, ты просто не хочешь иметь дела с порядочными девушками, а?

— Да, что-то не очень…

Гэвин помолчал.

— Ладно, сынок. Я тебя понимаю. Я не вчера родился и прекрасно понимаю, почему ты предпочитаешь такую женщину, как Телма. Только вот что я тебе скажу, сынок: погладь любую кошку, и у нее шерстка поднимется. Ты понял, что я имею в виду?

— Думаю, понял.

— Постарайся понять. А иначе будешь неприятно удивлен. Послушай, сынок, — он доверительно наклонился, и глаза его заблестели: — Ты знаешь, что такое баба внутри, на самом донышке?

Клейтон покачал головой:

— Нет…

— Тварь. Чистое животное. Вот что она такое. Под всеми этими тряпками, за всей этой болтовней. Ты только копни поглубже, и сразу увидишь. Любая, без исключения. Дай им только скинуть эти модные юбки…

Он остановился, потом хрипло рассмеялся.

— Да-а, ничего себе разговорчик отца с сыном! Тебе стыдно за меня?

Клейтон даже не улыбнувшись, сказал:

— Я сделаю то, что ты просишь. То есть потанцую с Лорел. Охотно. Насчет других не знаю. Посмотрим.

— Я спросил, тебе стыдно за меня?

— Как мне может быть стыдно за тебя, — ответил Клейтон и слегка улыбнулся, — когда я сам такой же?

Лицо Гэвина расплылось в добродушной улыбке.

— А ты, сынок, молодец. Мы друг друга понимаем. Ладно, иди. Выглядишь ты отлично — чистенький весь, как коровье вымя. Поди-ка глянь, как там жарится-парится. И присмотри, чтоб наши неотесанные ребята не добрались до запасов выпивки.

Часов в восемь, как только появились первые гости, Клейтон уехал в город, чтобы разыскать Телму. После возвращения Гэвина он не мог приводить ее к себе на ранчо; это бесило его, он скучал по ней и желал ее еще сильнее. Она ждала его возле кафе, которое на этот вечер решили закрыть, потому что весь город отправлялся гулять на ранчо. Он привязал мустанга, подошел к ней и взял за руку.

— Тел, мы могли бы куда-нибудь пойти ненадолго?

— А что случилось, Клей?

— Я хочу тебя, — простонал он. — Это что, плохо?

— Клей, но я нарядилась. Целый час корсет затягивала. Не будь дурачком — у нас будет еще вся ночь после танцев, будет завтрашний день, если хочешь.

— Нам негде.

— Я знаю, я думала об этом.

— И что ты собираешься предпринять?

— Снять комнату. Миссис Оуэн я сказала, что нашла жилье подешевле. На самом деле новая комната не дешевле, но лучше — более уединенная. Это в том новом доме, где у доктора Воля кабинет, как раз напротив, дверь в дверь. Всего одна комната, но он сказал, что я могу пользоваться его уборной.

Клейтон улыбнулся:

— Это ты здорово придумала, Тел!

— А хочу я тебя не меньше, чем ты меня. Ты что, не знаешь?

— Да, конечно. Ну поехали, а то опоздаем.

И сам засмеялся от своей непоследовательности; а потом отступил в сторону, чтобы полюбоваться ею. На ней было бордовое платье и туфли в тон; жесткие соломенные волосы она собрала на макушке и покрыла их лаком.

— Отлично выглядишь, — прошептал он.

— А ты как, ладишь с новой женой Гэвина? — спросила она у него по дороге на ранчо.

— Вполне, — сказал он сдержанно. — Она почти все время сидит у себя в комнате и читает книжки. Она их целый чемодан с собой привезла.

— Она красивая.

— Пожалуй.

— Только слишком молодая для твоего отца. Тебе не кажется?

— А ему нравятся молодые, — ответил Клейтон.

— Все равно, толку из этого не будет. Так всегда получается. Ну, может пару лет проживут, а потом он ей надоест.

Клейтон посмотрел на нее в упор, но она не отвела глаз. Телма никогда не боялась говорить прямо все, что думает, он это знал и уважал.

— Если так, — заметил он, — то меня рядом не будет, и я этого, слава Богу, не увижу.

— Почему? Ты куда-то уезжаешь?

Вечер стоял тихий; над прерией сгущались сумерки. Он вздохнул и придержал лошадей.

— Я хочу убраться отсюда. Думал поехать на Запад, поселиться где-то в другом месте. Денег я поднакопил, играть так много в карты уже не собираюсь — теперь могу купить небольшой собственный участок. Нет у меня желания всю жизнь пасти скот Гэвина.

— Но когда-нибудь он станет твоим.

— Нет, по настоящему моим не станет никогда.

— А что ты имеешь против Гэвина?

— Ничего, — быстро сказал он. — Совсем ничего. Только он подавляет меня. Понимаешь? Он любит меня, я для него — все, но он меня подавляет. Может, когда-нибудь я смогу сюда вернуться, но сейчас, думаю, мне надо убираться. Я хотел было поехать на Восток, на войну, но он меня не пустил. Не хочу я сидеть всю жизнь на привязи!..

— Ты не на привязи, — заметила она.

— Нет, внешне — нет, но внутри… — и он вытянул руки в поисках нужного жеста, потом вновь уронил их и подхватил поводья.

— У меня душа вся узлами повязана, Телма. Может, тебе этого не понять. Но я должен освободиться от пут, вот и все, а здесь, в этой долине, ничего не выйдет. Можно бы поехать в Калифорнию… — Он повернулся в седле и заглянул ей в глаза. — Если уеду, поедешь со мной?

— Ты имеешь в виду — жить с тобой вместе? — спросила она, немного помолчав.

— Да, именно так. Жить со мной, куда бы я ни поехал.

— Не знаю, — она колебалась. — Помнишь, мы как-то говорили о будущем, и я сказала, что мне все равно? Это и сейчас так — но если мы уедем и будем жить вместе…