Коробка в форме сердца - [85]

– Молодец, Флорида, – вырвалось у него.

Слова прозвучали прежде, чем он успел остановить их. Но мир не исчез.

Анна презрительно кивала головой – вверх и вниз, вверх и вниз.

– А я вас боялась, – произнесла она устало.

Девушка повернулась, выскользнув из пальцев Джуда, и пошла в другой конец коридора. Должно быть, в свою комнату. Дверь за ней закрылась.

Джуд услышал, как рядом что-то капнуло, и взглянул вниз. Носок, обернутый вокруг правой ладони и пальцев, насквозь пропитался кровью, и она капала вниз. Серебряные пуговицы на груди его черного пиджака блеснули в последнем солнечном отблеске дня. Надо же, Джуд до сих пор не замечал, что одет в костюм покойника. Действительно, сшито как на него. И тут сам собой нашелся ответ на вопрос, которым Джуд ни на секунду не задавался: как он оказался в этом доме и стал свидетелем того, чего он в реальности не видел. Он ведь купил и костюм покойника, и самого покойника, то есть завладел призраком. А значит, ему принадлежало и прошлое мертвеца. Сцена в доме Крэддока тоже досталась Джуду.

Джессика сидела на корточках рядом с отчимом. Они оба тяжело дышали, глядя на закрытую дверь в спальню Анны. Джуд слышал, как за дверью открывались и закрывались ящики, как хлопнула дверца шкафа.

– Темнеет, – прошептала Джессика. – Наконец-то темнеет.

Крэддок кивнул. На его лице, прямо под левым глазом, вспухла царапина – это Анна поранила его ногтем, срывая очки. Кровь, как слеза, бежала вдоль его носа. Он стер ее тыльной стороной ладони, оставив на щеке красное пятно.

– Что ты придумала? – спросил Крэддок. Он говорил тихо, почти шепотом, голос его прерывался от сдерживаемой ярости.

Она разрешила мне пару раз загипнотизировать ее, – ответила Джессика таким же приглушенным голосом. – Чтобы лучше спать. И я внушила ей кое-что.

В комнате Анны все стихло. Потом Джуд четко различил стеклянное «дзинь», стук бутылки о стакан, а затем бульканье.

– Что? – спросил Крэддок.

– Я сказала ей, что с наступлением темноты хорошо бы чего-нибудь выпить. Я сказала, что это награда за прожитый день. Бутылку она держит в верхнем ящике комода.

В спальне Анны установилась долгая, пугающая тишина.

– Ну и что?

– Я добавила в джин фенобарбитала, – закончила Джессика. – Теперь у нее нет проблем со сном!

Что-то стукнуло о деревянный пол в комнате Анны. Словно упал стакан.

– Молодец, – выдохнул Крэддок. – Я знал, что у тебя припасено кое-что на черный день.

– Папочка, – сказала Джессика, – ты должен заставить ее забыть… снимки, которые она нашла. Пусть она забудет все. Все, что было. Ты должен заставить ее забыть.

– Не могу, – мрачно признался Крэддок. – Уже давно я ничего не могу с ней поделать. Когда она была моложе… когда она больше доверяла мне. Может быть, ты… – Джессика затрясла головой:

– Погружать ее на такую глубину я не в силах. Она не дает мне – а я пробовала. Когда я в последний раз гипнотизировала ее, я задала ей несколько вопросов про Джудаса Койна. О чем она писала ему, говорила ли она ему про… про тебя. Но как только я заходила слишком далеко, как только спрашивала что-нибудь, о чем ей не хочется говорить, она начинала петь одну из его песен. Вроде как сдерживала меня. Ничего подобного я не встречала.

– Это Койн на нее повлиял, – повторил свой вывод Крэддок, кривя губы. – Он уничтожил ее. Уничтожил. Настроил против нас. Он использовал ее в своих целях, разрушил ее мир, а потом отослал домой, чтобы она разрушила наш мир. С тем же успехом он мог бы прислать нам по почте бомбу.

– Что же делать? Должен быть способ остановить ее. Ее нельзя отпускать в таком состоянии. Ты слышал, что она говорит. Она заберет у меня Риз. Она и тебя заберет. Они арестуют тебя и меня, и мы больше никогда друг друга не увидим, только в суде.

Дыхание Крэддока восстановилось, на лице не осталось ни следа недавней ярости и бессилия. Их сменила мрачная враждебность.

– В одном ты абсолютно права, девочка. Отпускать ее нельзя.

Джессика не сразу поняла, на что намекает ее приемный отец. Она озадаченно нахмурилась:

– Что?

– Все знают нашу Анну, – стал пояснять свою мысль Крэддок. – Знают, как она несчастна. Все знают, чем это закончится: рано или поздно она вскроет себе вены в ванне.

Джессика затрясла головой. Она хотела встать на ноги, но Крэддок поймал ее руку, потянул вниз, заставил снова опуститься на колени.

– Джин и снотворное нам на руку. Эти люди так и поступают: опрокинут пару стаканов, проглотят пару таблеток – чтобы было проще сделать это. Убить себя. Они борются со страхом и гасят боль.

Джессика все еще качала головой. Глаза, полные страха, стеклянные, смотрели мимо Крэддока: она его больше не видела. Из горла вырывалось частое сиплое дыхание. Крэддок заговорил снова – спокойно и ровно:

– Перестань, Джессика. Успокойся. Ты хочешь, чтобы Анна забрала Риз? Хочешь провести десяток лет на казенных харчах? – Он сильнее сжал ее запястья и притянул ближе к себе, говорил ей прямо в лицо. Наконец ее глаза сфокусировались, и она перестала мотать головой.

Но Крэддок не останавливался: – Это не наша вина. Во всем виноват Койн. Он загнал нас в угол, слышишь? Он прислал к нам чужого человека, который хочет разорвать нас на части. Не знаю, что случилось с нашей Анной. Я не помню, когда в последний раз видел ее. Та Анна, что росла вместе с тобой, мертва. Койн убил ее. Для меня ее больше нет. Поверь мне. Но я научу его, как ломать семьи других людей. Ш-ш-ш, ну все, все. Дыши ровнее. Слушай мой голос. Мы справимся. Я помогу тебе совершить это, как помогал каждый раз, что бы с тобой ни случалось. Доверься мне снова. Сделай глубокий вдох. Еще один. Лучше?