Корни всех вещей - [22]

В такой момент следует быть очень осторожным. Мы должны проявить огромное терпение и выдержку. Мы все равно как тянем на берег большую рыбу, мы постоянно ощущаем свое общение с ней. Мы осторожно тянем сеть. Борьба не будет слишком трудной, поэтому мы продолжаем без остановки тянуть сеть. В конце концов, по прошествии какого-то времени, рыба выбивается из сил и перестает бороться; тогда мы можем легко поймать ее. Обычно так и происходит, в своей практике мы постепенно собираем Дхамму.

Наше созерцание проходит в такой манере. Если у нас нет никаких особых знаний или навыков в теоретических аспектах учений, тогда мы созерцаем согласно своему обыденному опыту. Мы используем знания, которые уже получили, то есть знания, извлеченные из обыденного опыта. Знания такого типа естественны для ума. На самом деле, изучаем мы это или нет, все равно у нас уже есть реальность ума прямо здесь. Ум все равно остается умом; и не важно, постигли мы его или нет. Поэтому мы говорим, что вне зависимости от того, родился в мире Будда или нет, все на свете — на своем месте. Все уже существует согласно своей природе. Это естественное условие не меняется и никуда не уходит. Все просто такое, какое есть. Это называют Сакка Дхамма. Но если мы не понимаем, что такое Сакка Дхамма, то не сможем постичь истину.

Поэтому мы рассуждаем так. Если мы не очень искусны в священном писании, то задействуем сам ум для того, чтобы учиться и читать. Мы постоянно рассуждаем (иначе говоря, разговариваем с собой), благодаря чему постепенно постигаем природу ума. Нам не надо ничего вызывать силой.

Постоянные усилия

До тех пор, пока мы не научимся останавливать свой ум и не достигнем безмятежности, ум будем продолжать работать по- старому. По этой причине учитель говорит: «Просто продолжай практиковать, не переставай самосовершенствоваться!» Возможно, мы думаем: «Если я еще не понял, то разве смогу сделать это?» До тех пор, пока мы не научимся практиковать правильно, мудрость не возникнет. Поэтому мы просто продолжаем идти по Пути. Если мы будем практиковать без остановки, то начнем думать о том, чем мы занимаемся. Мы станем рассуждать о своей практике.

Ничто не происходит немедленно, поэтому поначалу мы не видим никаких результатов своей практики. Я часто приводил вам в пример человека, который пытается разжечь огонь, потирая две дощечки. Он говорит себе: «Так люди разводят огнь» и начинает энергично тереть дощечки. Человек полон энтузиазма.

Он трет и трет, сохраняя терпение. Он хочет добыть огонь. Человек не теряет решимости разжечь костер, но у него ничего не получается. Со временем он падает духом и останавливается, чтобы немного передохнуть. Затем он снова принимается за работу, но продвигается медленно, поэтому снова отдыхает. За время перерыва жар остывает, ведь человек недостаточно долго тер дощечки. Он трет и трет, потом устает и снова останавливается. Мало того, что он устает, но он ко всему еще и падает духом; в конечном итоге он вовсе бросает работу. «Так огонь не добудешь!» — восклицает он. На самом деле, он совершал работу, но жара было недостаточно для костра. Огонек тлел все время, но человек не поддерживал его до момента вспышки.

Такой опыт приводит медитирующего человека в замешательство, поэтому он беспокойно прыгает от одной практики к другой. Такой опыт есть и в нашей практике. Это верно для всех людей. Почему? Потому что мы до сих пор укоренены в загрязнениях. У Будды также были загрязнения, но у него было много мудрости в этом отношении. В мирском смысле Будда и араханты были такими же, как и мы. Если мы до сих пор мирские существа, значит мы неправильно думаем. Таким образом, когда возникает желание, мы не видим его; и когда возникает нежелание, мы не видим его. Иногда мы чувствуем вдохновение, иногда мы чувствуем довольство. Когда у нас есть нежелание, появляется довольство, но в нас также есть смущение. Когда у нас есть желание, оно может быть довольством и смущением иного типа. Все взаимосвязано.

Познание себя и других

Будда учил нас созерцать свое тело, например волосы на голове, волосы на теле, ногти, зубы, кожу — все тело. Поглядите! Нас учат исследовать прямо здесь. Если мы не видим эти вещи ясно, как они есть, то не понимаем других людей, когда смотрим на них. Мы не видим ясно ни других людей, ни самих себя. Однако, если мы понимаем и ясно видим природу своего тела, своих сомнений и метаний, то перестаем анализировать других людей. А все потому, что тело и ум у всех одинаковы. Необязательно идти и исследовать все тела в мире до тех пор, пока мы не узнаем, что они одинаковые — мы такие же, как и они. Если у нас есть такое понимание, тогда наше бремя становится более легким. Без этого понимания все наши действия будут лишь отяжелять бремя. Для того чтобы узнать о других людях, мы должны пойти и исследовать каждого человека во всем мире. Это было бы очень трудно. Скоро мы падем духом.

Такова же наша Винайя, свод монашеских правил. Когда мы смотрим на свою Винайю, то чувствуем, что это очень трудно. Мы должны изучать и соблюдать все правила, учитывать в своей практике каждое правило. Если мы просто думаем об этом, то восклицаем: «Нет, это невозможно!» Мы читаем буквальный смысл всех многочисленных правил. И если бы мы просто следовали за своими мыслями о них, то могли бы решить, что мы не способны исполнять их все. У любого человека, который так относится к Винайе, возникает такое же чувство в отношении нее: правил очень много!