Корнет из нашего времени. Часть вторая - [15]

Завтра нам предстоял трудный день, девять дней со дня смерти отца. Служба в церкви, посещение кладбища, поминки дома. Все это потребует от вех нас много сил. Поэтому мы решили отложить воспоминания и разговоры на потом.

* * *

Утром на панихиду в церкви св. Николая Мирликийского, что на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, собрались только близкие друзья, сослуживцы, человек десять. Службу вел настоятель храма отец Григорий.

… Всякое согрешение, содеянное ими словом или делом или помышлением, яко благий Человеколюбец Бог прости, яко несть человек, иже жив будет и не согрешит. Ты бо еси един кроме греха, правда Твоя — правда во веки, и слово Твое — истина. Яко Ты еси Воскресение, и Живот и Покой усопших раба Твоего Николая, Христе Боже наш, и Тебе славу возсылаем со безначальным Твоим Отцем, и Пресвятым, и Благим, и Животворящим Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

После заключительных слов поминальной молитвы все потянулись на выход, где я, да и все присутствующие, щедро одарили нищих милостыней, прося молиться за помин души усопшего Николая.

Прошли к могиле, где склонив головы, по традиции мысленно прося прощения у усопшего, священник вновь прочитал молитвы. Проявляя тактичность и почувствовав, что мне надо остаться одному, все отошли.

Поправил венки, преклонив колено, вновь мысленно обратился к отцу. Мне было, что сказать ему. Это был единственно близкий мне человек. Близкий мне, молодому князю этого времени, близкий и Александру Белогорьеву века ХХI.

Рассказал, что смерть его отомщена, его убийца наказан. Сказал, что это хоть и противоречит христианским канонам, но по-другому поступить я не мог. Просил, что бы он, как человек военный, понял меня и простил. Да, я лишил жизни при этом несколько человек. Грех? Да, грех. Но заповедь «подставь другую щеку…» не для меня. Мне ближе другая библейская заповедь, «око за око, зуб за зуб». Мог бы я поступить по другому? Конечно, нет. И в мыслях не было. Если бы не вчера, то в какой-то другой день, но убийца должен был получить свое.

— Извини, отец, но во мне победил человек ХХI века. Да, я твой сын, но сын, с сознанием волчары ХХI века. Жесткий, решительный и очень опасный для врагов. Очень опасный. «Делай, что должно, и будь, что будет!». Прости, отец, прости за все…

* * *

— Господин Соколов! — навстречу судебному следователю[22] шагнул мужчина средних лет, — участковый пристав Акимов[23], — здороваясь, представился он, — околоточный надзиратель Кудинов[24], был непосредственно подчинён участковому приставу. В подчинении имел городовых и дворников[25], — представил и своего спутника.

— Здравствуйте, господа! К сожалению, не по очень приятному поводу приходится встречаться, но что поделаешь, служба, как у меня, так и у вас. Ну, рассказывайте, Акинфий Петрович и по ходу начнем осмотр!

— Так точно, ваше высокоблагородие, докладываю, убит хозяин дома, некто Прохор Несмеянов, 34 лет, крестьянин, находящийся под надзором полиции, его сестра, Любовь Несмеянова, 28 лет, проживающая в дереве Белозерка, портниха, а так же некто Подгозов, известный в определенных кругах как «Бомбист» или «Митрич», находящейся в розыск с 1904 года по подозрению в ограблении казначея Санкт-Петербургской таможни и убийстве 4 человек, покушениях на убийство, в вооруженных нападениях с целью ограбления, участиях в террористических организациях. В доме обнаружена так же Несмеянова Анна Николаевна, 55 лет, мать хозяина дома, крестьянка, но показаний она дать не может, в виду тяжелого похмелья. Хозяин дома обнаружен в сенях, гость в доме, за столом, зарезали их, как свиней, по виду, тесаком. Дама убита на улице, видно по делам вышла, на убийцу и напоролась, доктор осматривает…

В это время в дом зашел еще один мужчина.

— Титулярный советник Грабе[26], — представил участкового врача Акимов.

— Мы знакомы, не в первый раз вместе работаем, — кивнул следователь, — здравствуйте, Николай Карлович, что можете поведать нам?

— Да интересно как то получается, Федор Васильевич, не типично как то все, во всяком случае, впервые в моей практике.

— А что не так, Николай Карлович?

— Да все не так! Вот посмотрите… , - медик жестом пригласил следователя в сени, к лежащему ничком телу. Если бы не небольшое пятно крови в районе груди, могло бы показаться, что человек споткнулся и не смог встать.

— Занимательно, профессионал работал, сразу видно.

— Вот именно, что профессионал. Одним ударом, и сразу наповал. Теперь прошу к столу. Полюбуйтесь, горло перерезано! Обратите внимание, надрез сделан на высочайшем уровне, одним движением, под углом, исключающим попадание крови на злоумышленника. Без должной подготовки такой удар нанести не получится.

— Ну, злоумышленниками скорее следует называть убиенных, уж очень примечательные личности это, но Вы правы, будто мясник на скотобойне…

— Совершенно верно, одним резким движение, именно, как на скотобойне живность режут. А теперь прошу во двор… , прошу… , - пригласил он следователя на выход и пропуская его вперед, — извольте посмотреть, женщина убита тоже одним ударом, но не оружием, просто кулаком, или ребром ладони, причем очень точным ударом. Ударь он на несколько сантиметров выше или ниже, не было бы такого эффекта.