Кормилица по контракту - [17]

Неподалеку от прилавка стоял молодой парень явно кавказской внешности и рассматривал ее в упор. Валя недовольно повела бровью, однако кавказец не двинулся с места, продолжая пялиться на нее во все глаза. Тогда она отдала покупателю нарезку, уперла руки в боки и проговорила с суровостью в голосе:

— Чего вам, молодой человек?

— Ничего, — миролюбиво ответил парень с еле уловимым акцентом, — просто гляжу. Красивая девушка, и работает красиво.

Валя пренебрежительно хмыкнула. Она недолюбливала и побаивалась южных мужчин. В Ульяновске их было гораздо меньше, чем в Москве, — здесь они попадались на каждом шагу, бросали на Валю масленые взгляды, выразительно цокали языками вслед, а то и норовили откровенно облапать на ходу.

Однако незнакомец чем-то неуловимо отличался от остальных. Начать с того, что, создавая его на свет, природа-матушка явно не поскупилась. Внешность у парня была дай Боже всякому: стройный, гибкий, на точеном лице глаза-вишни, грустные и загадочные, тонкий, орлиный нос, яркие, четко обрисованные губы. И выражение лица не самодовольно-надменное, а мягкое и одновременно серьезное. А еще копна волос цвета воронова крыла и приятный запах дорогого одеколона, долетавшего за прилавок даже с приличного расстояния.

Все это Валя не преминула отметить про себя, вслух же с холодной вежливостью произнесла:

— Пожалуйста, будьте так добры, не мешайте.

Кавказец покачал головой и улыбнулся — не нахально, а с искренним добродушием и теплотой.

— Суровая девушка. Такая красавица, а неласковая. Я ж ничего не делаю, только смотрю.

— В музей идите, — колко проговорила Валя, — там картин много. Любую выбирайте и смотрите на здоровье. А здесь магазин. — Она демонстративно перекинула косу за спину и, заметив подошедшего к прилавку старичка, с улыбкой обратилась к нему:

— Что желаете?

Старичок желал триста граммов «любительской». Валя с утроенным рвением принялась за дело.

Парень постоял еще немного, затем вздохнул и исчез.

— Лихо ты его отбрила, — шепнула на ушко Вале Вера, — не всякая бы отважилась.

— Почему это? — искренне изумилась Валя.

Вера, в этот момент взвешивающая буженину, даже руки опустила.

— Разве ты не в курсе, кто он?

— Нет.

— Это же Тенгизка, сын хозяина. Чудо хлопец, верно? Кобель только жуткий, ну да с его внешностью другим и не будешь.

Верка мечтательно закатила глаза и, решительно пришлепнув на лоток этикетку, вручила буженину покупательнице, громко брякнув при этом:

— Приятного аппетита!

Женщина молча сунула покупку в корзину и, покосившись на девчонок, отошла. Валя задумчиво теребила в руках целлофановую оболочку от колбасы.

— Девушка, — тихонько окликнул старичок, — вы уснули?

— Ой, простите. — Она швырнула шкуру в ведро и стала отрезать от батона нужный кусок.

Ей одновременно было и приятно и как-то не по себе. Ишь, черт чернявый, вылупил свои фишки! А глазища-то, ну прямо вполлица, отродясь таких не встречала. И подумать только, что у старого, брюхатого Муртаза Аббасовича такой красавчик-сынок. Ну, как он теперь разозлится на Валю да пожалуется папеньке? Вдруг тот уволит ее или наложит какой-нибудь штраф? А что, очень даже запросто — хозяин-барин.

Валя тут же отогнала от себя глупые мысли. В самом деле, где это видано, чтобы штрафовать за нежелание разговаривать? Да и наверняка этот Тенгизка к каждой новой девушке точно так же подъезжает, все, небось, привыкли давно, никто внимания не обращает.

Она не заметила, как щеки у нее разгорелись, ей стало жарко, будто на ногах были не войлочные сапожки, а настоящие валенки.

— Чего пылаешь? — ехидно поинтересовалась Верка. — Глянулся, видать, мальчишка?

— Заткнись, — грубо оборвала ее Валя и сама себе удивилась — чего это она?

— Заткнусь, — невозмутимо согласилась Верка, — только ты учти, так запросто от него не отделаешься. Ты не смотри, что он весь из себя культурненький, ему что надо, то и возьмет.

— Руки коротки, — сердито и смущенно буркнула Валя. Помолчала немного, потом спросила, осторожно и нерешительно: — А что… он со многими тут… хороводился?

— Как тебе сказать? — неожиданно серьезным тоном проговорила Вера. — Не так, чтоб уж и со многими, но были у него пассии. Ладка, например.

— И… чем все кончилось?

— Бросил он ее. Месяца через два. На Светку-кассиршу переключился. Потом на Майку.

— Это кто? — полюбопытствовала Валя.

— Работала у нас раньше администратором. Но она его сильно старше была, тоже больше пары месяцев не продержалась.

— Вот негодяй! — с невольным восхищением проговорила Валя. — А смотрится таким барашком.

— Держись от него подальше, овечка! — засмеялась Вера.

Рядом возникла Зоя Васильевна.

— Девочки! — Обычно добродушное лицо ее выражало недовольство. — Потише. На вас покупатели смотрят. Хотите выговор схлопотать?

— Молчим, молчим, — с трудом сдерживая смех, пообещала Верка.

Валя ничего не сказала, выслушала очередной заказ и принялась взвешивать карбонат.

— Зоя Васильевна, а вы что такая бледная? — поинтересовалась Верка, ловко нарезая батон сервелата. — На вас прямо лица нет?

Валя мельком покосилась на старшую продавщицу. Та, действительно, выглядела хуже некуда: губы серые, под глазами темные круги.