Коридор - [23]
ну вот, и пропрусь поэтому. Буду по воскресеньям ходить по блошиным рынкам, ну вот, и покупать себе плащи Burberry по 50 баксов. Есть прям такой мир, да, и я сегодня в нем буду. Ну как: я могу попадать в любой мир, я сегодня специально с такими людьми бродил по этим всем местам. Ну вот, и вот как раз, как и оказалось, что секонд-хенды какие-то открыты, а вот именно вот эти огромные рынки, которые они их называют, не работают по воскресеньям. А есть мир вот другой. Вот я сейчас занял здесь определенную позицию в Нью-Йорке. То есть я специально выявлял, какие здесь есть вот эти частоты, то есть это те слои общества, выявил все эти районы и выявил тот, который самый крутой. И вот я в нем, но чтобы в нем быть, то есть я там, то есть там как: от того, что я выбрал вот это жилье себе, то там совсем другая мебель, то есть она не моего вкуса, совсем другая музыка. То есть я почему-то хочу слушать Moby, ну вот, внешний вид тоже совсем другой, то есть я сейчас меняю полностью имидж, ну вот, то есть я полностью подключаюсь, то есть… Там же как еще происходит: то есть если я отключаюсь от всего старого, то есть старой частоты, и подключаюсь благодаря элементам к новому, то есть элементы должны быть синими, допустим. Дом, район, квартира, то есть это уже эти сильные, и допустим, какой-нибудь еще человек. То все! То есть как бы меня сразу начнет тянуть на другую еду, другие мысли будут идти в голову, другое все будет. И вот сейчас так произошло, то есть с переездом в Нью-Йорк у меня совсем другое питание, совсем другой внешний вид, совсем другое окружение, общение с людьми – вообще все другое! То есть вот. Я это сделал. Но я остаюсь осознанным.
– Кстати, вот вопрос такой уточняющий: когда человек воспринимает какой-то контент, ну например, вот тот же фильм про Сержа Генсбура, влияет ли как-то на него, каким образом он его смотрит? То есть он его может посмотреть, скачав на торрентах «пиратку», он может пойти в какое-нибудь антикафе, где там ночной показ будет с этим фильмом.
– Стоп-стоп. Можно я кое-что скажу? Вот смотрите: это же как раз вот по поводу этого фильма. Что если как раз вот я могу отключить, допустим, внимание от всего, да, то есть это как раз как медитация пример. Могу свое внимание собрать в одну точку. То есть я могу отключиться сейчас от частоты, любой. Не важно, в «3» – м мире я сейчас нахожусь или в «102» – м – это просто как, знаете, как комната, перемещение. Ну вот. Красивый дорогой диван или просто вшивый и вонючий – ну не суть. И вот я сейчас включу фильм, и я этот фильм могу воспринимать или с частоты «3», или с частоты, допустим, «12». Но, если человек открытый, есть еще вот такой есть момент: если человек «без ума»… Человек «без ума», он может быть в любом, то есть в любом мире, скажем так. Ну вот. Это просто такое состояние, да, то есть там есть какие-то «но». И если я этот фильм включу, то я его буду воспринимать так, что я, давайте так… Если любой фильм я сейчас включу, любой, любого мира, то я могу, достаточно мне одного фильма, что бы я подключился к этой частоте. Достаточно или одного музыкального трека, или одного фильма, чтобы я подключился к этой частоте. То есть суть в том, что, допустим, там был эксперимент – если взять питерского одного достаточно известного человека, с которым я был знаком заочно. Я мог просто посмотреть на его фотографию, и если я смотрю на его фотографию, если я выйду на улицу, то, куда я захочу пойти, ходить, что делать, какие мысли будут появляться в голову, это все как у него. То есть как будто я становлюсь им. И я начинаю ходить по городу – ну я в центре жил – по городу, и я вижу его. Один раз, второй раз. То есть я подхожу в то время, по тем улицам, когда ходит… ну вот. Это, это уже слишком как бы, ну, не для, скажем так, не для общей аудитории, не для публики информация, но суть в том, что в принципе, в принципе, так можно найти любого человека или так можно ловить всех так же тех же преступников и так далее. Потому что если ты реально можешь уйти в медитативное состояние, то есть освободить свое внимание и настроиться на этого человека, то ты начинаешь прямо чувствовать и вести себя как он. Потому что его нет – он просто оболочка. Любой человек. Но он к чему-то подключен, и если к этому подключиться, ты начинаешь то же самое хотеть, думать, мыслить и так далее. Так, следовательно, одно из – но это тоже тема не сейчас – как раз это одно из, как люди вот расспрашивают меня по фотографии о всех людях. Я это уже давно не делал, вот, когда я недавно, это год там, это два назад, это возобновил, и люди обалдели… Я просто собирал компанию людей, мне показывали фотографию любого человека, и я рассказывал все о нем. А если это разбирать научно, то есть в этом нет ничего сверхъестественного, то есть это можно научиться, что это только тогда у меня получается, когда я не закрытый, а открытый. И я когда смотрю на эту фотографию, я прям начинаю чувствовать, как он. Вот если мне лезут пошлые мысли – значит пошляк. Если мне хочется врать, и я чуток боюсь – значит он такой. Если я начинаю на него смотреть, то есть я на него подключаюсь, то есть я буду смотреть сейчас на улицу, на людей, то все, на что мое внимание фокусируется, то я знаю, то есть я как будто его глазами смотрю. И получалось так, что когда я, допустим, был маленький, и я был фотографом, когда я фотографировал людей на улице, то есть ко мне записывались на съемку, я вот так шел и говорил: «О, там, а у тебя там, это болит, а у тебя, там, то болит. Ты об том подумал, а ты этого боишься. Ты, там, то…» И люди не понимали, как так. А я вот… вот так можно подключиться. Но это уже, как бы, это слишком, то есть надо все это лучше все ограничить. То есть точнее поделить на части. То есть тема частот – это так, да ведь, так, это миры. Мы можем обсуждать миры, слепки и так далее, но если мы хотим уже говорить про то, как человек устроен или как переключаться, то это уже внимание, это уже управление вниманием.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.