Коралловый остров из речных ракушек - [2]

- Ну, Фуняев! Вы растете прямо у меня на глазах! Я-то думала, что кроме женских округлостей и выпуклостей Вас вряд ли что еще может интересовать, а тут - скааажите, пожалуйста, - кокосы! Ай, да Фуняев! Ай, да молодец! Все - уговорил! Едем...!

Не успел он и глазом моргнуть, и полслова сказать, как затрещали дверцы платяных шкафов, полетели на пол выдвижные ящики, в воздухе закружились разноцветные тряпочки, похожие на парашютики, которые, казалось, сами собой опускались в потрепанную спортивную сумку, заменявшую Женьке чемодан. На голову Фуняеву очень медленно и плавно опустились тончайшие ажурные трусики.

Фуняев огляделся и стал торопливо запихивать их в карман.

- Вы неисправимы! - пропела Женька. - К тому же это - не Ваш размер, обольститель несчастный!

Он растерянно вытащил спрятанные было трусики, но пока соображал, как с ними поступить, на голову ему опускалось что-то не менее ажурное и соблазнительное. Он так и замер, завороженный полетом, сжимая в руках ажурные трусики...

Неожиданно лицо его исказила гримаса жгучей боли. Он охнул, и стал сгибаться набок. Морщась отболи, тихонько повизгивая, вытащил из-под стола ногу. Вцепившись зубами за щиколотку, на ней висел Гадкий Мальчик.

Это существо, маленькое, круглое, похожее на футбольный мяч, получившее свое прозвище за задиристый характер и пристрастие к мелким пакостям, он злобно сверкал глазенками, и не собирался отпускать ногу. Фуняев попробовал отодрать его руками, потом спихнуть второй ногой, все бесполезно.

Они молча боролись, злобно сопя, и не желая уступать друг другу, пока возню не заметила Рыжая Женька. Она подбежала, шлепнула Гадкого Мальчика и откатила его в угол, накрыв коробкой из-под туфель, пригрозив при этом:

- Сиди там тихо, хулиган мелкий, а не то на балкон вынесу! А Вам, Фуняев, сколько можно говорить, что ноги нельзя под стол засовывать? А если бы это был Мышатник? Утащил бы он Вас под пол, и соблазняли бы Вы там Мышиную Королеву, или Хромулек с Темнульками. Это Вам, милый, не деревня, домовые здесь не водятся. Домовые - существа экологически чистые, а здесь все больше мутанты всякие, да гибриды. Так что, смотрите, не догляжу я за Вами, Фуняев... Вы что, заснули?!

Он и вправду затряс головой, задумался крепко:

- Что Вы, Эвгения! Что Вы! Я все Замысел свой обдумываю...

- Ах, Фуняев, знаю я Ваши Замыслы...!

- Ну зачем же так, Эвгения? И вовсе даже и не про то, что Вы думаете. Напрасно Вы так даже...

Окончательно запутавшись в словосплетениях, он с радостью заметил, что Женька занята сборами и вовсе не слушает его оправданий. К тому же в углу зашевелилась коробка, откуда стал вылезать Гадкий Мальчик, что очень обеспокоило Фуняева.

Он засуетился, подобрал с пола крышку от обувной коробки, закатил ей Гадкого Мальчика обратно в коробку, и накрыл крышкой. Боком, боком, мелким бесом, посыпал он в прихожую. Коробка у него в руках отчаянно шевелилась, грозя вырваться, и Фуняев выскочил на лестничную площадку, даже не обуваясь.

- Куда Вы? - раздался у него за спиной Женькин голос.

- Я сейчас, Эвгения! Я на минуточку...! - бормотал он себе под нос, сбегая по ступенькам к мусоропроводу.

Быстренько открыв крышку, затолкал туда коробку, с удовлетворением послушал, как она скатывается по этажам, стукаясь об стенки шахты, и хотел уже прошмыгнуть обратно, но на верхней ступеньке стояла, подперев бока, Рыжая Женька.

Настроение у нее было весьма воинственное. Когда она заговорила, то в голосе у нее звучала боевая труба:

- Фуняев, Вы с ума сошли! Это уже слишком! Зачем Вы мои туфли в мусоропровод выбросили?!

Фуняеву почему-то показалось, что он ощущает на голове у себя самоотделение скальпа. Когда он решился ответить, голос его дрожал:

- Что Вы, что Вы, Эвгения, как можно... Это и не туфли вовсе даже совсем. То есть, конечно, это туфли, только я хотел сказать, что это совсем старые туфли...

- Сами Вы совсем старый, Фуняев! У женщин не бывает старых вещей. У них бывают только обновки или слегка поношенные вещи. Вы поняли, Фуняев? Старых вещей не бывает, как не бывает старых женщин. Вы безнадежны, Фуняев. Если бы не Ваша фамилия! Ах, если бы не она...! Идите в комнату и освобождайте чемодан.

- Конечно, конечно, - радостно засуетился, взбегая по лестнице, Фуняев. - А куда Вы собираетесь, Эвгения?!

- Как это так - куда?! Вы - чудовище! Лично я еду за коралловым островом, а Вам срочно требуется кокосовая пальма.

- Но как же можно, вот так, сразу. А визы? А паспорта? Билеты, наконец! Это же уйма времени все оформить.

- Мне скучно с Вами, Фуняев. К черту паспорта! К черту визы! Вы можете оставаться в этом пыльном и скучном городе и соблазнять толстых, сонных местных красавиц, в жилах у которых течет не кровь, а дешевые провинциальные духи! Вы можете оставаться. Я - еду!

- Хорошо, хорошо, - послушно засуетился Фуняев. - Разве я спорю? Это, конечно, авантюра, безумие, но я не могу бросить Вас одну, Эвгения...

Покладистый Фуняев подошел к платяному шкафу, открыл дверцу, и тут же был сбит с ног стаей вылетевшей оттуда моли. В самом шкафу не висело ни одной ниточки. Только на дне лежало несколько кожаных поясов, да горсточка костяных пуговичек.