Коралловые четки - [34]

Я более не расспрашивал и был благодарен священнику, подавившему свой страх, чтобы открыть мне планы деятельного иезуита. Ловкий монах подготовлял католический реванш; с помощью своих собратьев, он должен был постараться найти в каждом округе серьезного кандидата, расположенного употребить все усилия, чтобы подготовить свое избрание. Участие отца Фюрстера в брачной комбинации не предвещало нам ничего доброго. Надо было ожидать, что он всячески постарается поставить на своем, имея в виду благо церкви.

Эти несчастные монахи никогда не переменят своего образа действий и не поймут, что сами создают себе непопулярность. Теперь они увлекают к гибели вместе с собой и сам католицизм; они не могут понять, что коллективный организм подобен организму живому: чтобы существовать, ему нужно обладать гибкостью и способностью приспособляться. Необходимо уметь меняться сообразно с изменениями среды, в которой живешь. Европа в XX веке уже не та, что в XVI-м.

Мы продолжали гулять молча; на востоке заря окрасила небо розоватым светом; холод усилился; кое-какие птицы начинали петь, и легкий ветерок шевелил ветви больших деревьев, сдувая с листьев белые крупинки инея.

Аббат Жога первым прервал молчание.

— Мне интересно знать ваше мнение, — сказал он, — об истинной сущности сновидения, по-видимому, соединившего m-lle Франшар с господином Леиром.

— Не могу вам сказать ничего определенного. Наиболее приемлемой кажется мне гипотеза о передаче мыслей и образов; но и она не удовлетворяет меня.

— Почему?

— По двум причинам: или передача эта произвольна, и тогда остаются необъяснимыми первые сны господина Леира, в то время неизвестного девице Франшар; или же она непроизвольна, но тогда как же Леир сразу не узнал, что m-lle Франшар — невеста Делиля? Если мозг молодой девушки был открыт для Леира и последний мог черпать оттуда образы и воспоминания как из собственного, то необъяснимо, как ускользнуло от него такое важное обстоятельство.

— Значит, вы не верите, что души этих молодых людей могли на короткое время покидать их тела?

— Уж очень трудно мне допустить это!

— Но вы, конечно, признаете, что такое предположение, если оно верно, объяснит нам все? Леир и m-lle Франшар вступили в духовное общение; они беседовали, как два разговаривающие между собою лица. Предметы вещественные воспринимались их духовным взором, равно как и звуки — их духовным слухом; но их невещественные души не останавливались ни перед каким препятствием и без труда мгновенно переносились на далекие расстояния.

После этого аббат в длинной речи попытался объяснить мне чудо раздвоения личности: он указал на святого Антония Падуанского, который в 1225 году проповедовал в Монпелье и в то же время пел за обедней у себя в монастыре; на св. Франциска Ксавье, св. Мартина Поррского, Анджело Акрийского, Иосифа Копертинского, особенно же остановился на св. Лидвине: она каждую ночь совершала духовное паломничество по святым местам. В этом случае, действительное перемещение духовного тела было доказано: при ее пробуждении находили на физическом ее теле следы царапин, полученных духовным телом от придорожных терний и колючек. Затем он привел историю ночных путешествий испанки Марии д’Агреда, отправлявшейся в Южную Америку для проповедования истинной веры индейцам.

— Эти случаи, — сказал он, кончая, — похожи на происшествие с m-lle Франшар. Подобные чудеса воспрещены демонам, которые не могут мгновенно переносить с места на место. По крайней мере, таково мнение ученнейших богословов, и для меня это — один из доводов в пользу вмешательства Пресвятой Девы в жизнь моей юной духовной дочери.

Аббат говорил с жаром и с поразительной уверенностью; его мысль свободно работала в области мистики, а его кроткая и ясная душа черпала оттуда свою крепкую веру и тайну своей великодушной доброты. Мне казалось бы дурным смутить его хоть малейшим сомнением.

— Вы можете быть и правы, мой дорогой аббат. Мистика глубже жизни проникла в таинственные явления метапсихики. Но идемте завтракать.

Мы направились к кухне, где уже начались ежедневные хлопоты, и я велел подать себе громадную чашку кофе с молоком. Аббат Жога не захотел разговеться, так как в восемь часов должен был служить обедню. Вскоре он со мной расстался, обещавши в недолгом будущем навестить меня.

Бесцеремонно греясь у огня из виноградных лоз, трещавших в огромном камине, я выкурил папиросу и подумал о том, что мне сказал священник.

В половине восьмого мне пришли сказать, что m-lle Франшар проснулась; я отправился к ней и нашел ее более здоровой, чем смел надеяться. Ощущалась тяжесть в голове, но лихорадки уже не было. Госпожа Франшар вполне заслуженно отдыхала; следовательно, я был один с молодой девицей. Я ждал каких-нибудь признаний, но напрасно: она еще раз поблагодарила меня, повторила, что возлагает надежду на Пресвятую Деву, и не упоминала о господине Леире.

Я расстался с нею не без тревоги. M-lle Франшар любопытным образом соединяла в себе покорность матери с упорством отца. Ее воспитание и религиозные чувства имели такое влияние на ход ее нормального мышления, что повиновение отцу должно было казаться ей неизбежным. Но что происходило в подсознательной сфере ее духа?