Корабли атакуют с полей - [2]
— Товарищ командующий! — торопливо доложил сигнальщик. — Буксирный пароход «Рассвет» отходит от пристани. Он идёт к барже!
— На барже! — крикнул офицер с белогвардейского парохода. Приготовьтесь принять буксир! Живо выбирайте якорь!
На палубе баржи забегали люди. Несколько солдат поспешно выбирали якорный канат, другие побежали на корму. С парохода подали буксир. Канат натянулся, и баржа стала разворачиваться.
— Как прикажете следовать, господин командир? — в рупор спросил капитан буксира.
— Приказываю идти вперёд. Миноносцы будут вас конвоировать! — ответили с «Прочного».
И вдруг на мостках, идущих к пристани, появляется группа офицеров. В лучах утреннего солнца сверкают золотом погоны. Один офицер, размахивая какой-то бумагой, бежит к берегу.
— Ну, Николай Михайлович! — обратился командующий к начальнику дивизиона. — Приготовьтесь открыть огонь. Похоже, додумались беляки, потребуют письменное распоряжение адмирала Старка! Эх, опоздали немного!
— Стойте! — кричит белогвардеец, подбегая к берегу. — Полковник просит передать пакет адмиралу Колчаку! Срочное донесение!
— Поднять «Землю»[2], — приказывает командующий. — Ничего не поделаешь, подождём!
— Разрешите дать очередь по господам офицерам? — просительно произнёс пожилой моряк-пулемётчик, поворачивая пулемёт.
— Спятил, чёрт! — прошипел артиллерист. — Забыл приказ?! Ни одного выстрела без команды, понятно?
— Понятно-то, понятно, но больно уж цель хороша! — с досадой пробормотал пулемётчик.
Миноносцы остановились. С «Прочного» спустили шлюпку.
— Давайте, Пётр Всеволодович, живей! — приказал начальник дивизиона помощнику командира. — Чуть что — стреляйте!
— Есть, Николай Михайлович, будет выполнено! — весело ответил молодой моряк с погонами старшего лейтенанта.
Шлюпка идёт к берегу, и за ней следят сотни глаз. Чем это кончится? А что, если ловушка?
Моряк выпрыгивает на берег. Обменивается приветствием с белым офицером. Белогвардеец передаёт пакет, моряк расписывается в получении и идёт к шлюпке. Шлюпка отваливает от берега и подходит к миноносцу.
— Поднять «Буки», — раздаётся команда.
Белый треугольный флаг с красным яблоком в середине взвивается на рее сигнал увеличить ход. Миноносцы рвутся вперёд, вода яростно бурлит у них под кормой. Быстро плывут берега.
Впереди показывается идущее навстречу судно.
— «Волгарь-доброволец» идёт, товарищ командир! — докладывает сигнальщик.
— Полный порядок! — заметил командир. — Артисты могут переодеваться, представление окончено! — Он усмехнулся, когда увидел, с каким ожесточением сдирали с себя погоны моряки.
Стройный корабль, вооружённый морскими дальнобойными орудиями, поравнялся с миноносцами. На мостике его стоял высокий, подтянутый по-военному капитан Леонтьев.
— Александр Степанович! — обратился к нему командующий. — Подойдите к барже и смените караул. Срочно откройте трюмы.
«Волгарь-доброволец» подошёл к барже, и на палубу её высыпали моряки. Они быстро разоружили конвойных, потом подбежали к трапу, ведущему в караульное помещение.
— А ну, гады, все наверх! Выбирайся, да поживей! — кричали моряки, держа наготове винтовки.
Из кубрика один за другим выходили испуганные солдаты. Они не понимали, что произошло, и со страхом смотрели на суровые лица моряков.
— Становись к борту, бандюги! — сердито скомандовал невысокий, плотный моряк боцман Белов. — У кого ключи от трюмов?
Из шеренги вышел солдат в новом английском костюме.
— Извольте, господин командир! — подобострастно сказал он, протягивая ключи.
— Сам ты господин, собачий сын! — свирепо набросился на белогвардейца Белов. — Наши господа все в море, у вас, дураков, только остались! Доброволец?! — спросил он, с яростью поглядывая на солдата.
— Господа товарищи, неужто расстреливать будете? — горестно завопил кто-то из конвойных. — Нас же силой забрали! Разве стали бы мы против своих воевать? Ведь такие же крестьяне и рабочие, как и вы!
— Зазря у нас не расстреливают. Потом разберёмся, кто вы такие, а сейчас марш в кубрик! Живо!
Караульные поспешно бросились к трапу. Они были уверены, что их сразу же расстреляют!
А моряки торопливо поднимали тяжёлые доски, покрывающие трюм. Боцман склонился над трапом.
— Живы ли вы, братцы? — взволнованно крикнул он. — Выходите!
В трюме темно, тихо. Пахнуло душным, спёртым воздухом. И вдруг радостный возглас:
— Товарищи! Да ведь это наши! Свои! Красные!
— Вылезай, братишки! Насиделись, поди, бедняги! Ясно, что мы красные, а не белые! Вылезайте, не бойтесь!
Палуба баржи заполнилась людьми. Некоторых поддерживали товарищи — сами они не могли двигаться. Все были раздеты, а у многих вместо белья на плечах висели рогожи. Страшно было смотреть на исхудалых, измученных людей. Казалось, что они вышли из могил...
— Ну погодите, белые гады, — гневно сказал один из моряков, потрясая кулаками, — мы не забудем баржу смерти! Попомните и вы её!
А заключённые словно обезумели от радости. Уже два дня им не выдавали ни крошки хлеба. «Зачем даром кормить, — говорили тюремщики, — если завтра всё равно всех пустим в расход!»
И вдруг избавленье, чудесное, неожиданное! Как же было не радоваться! Узники обнимали и целовали моряков.
Далеко на севере, где кончаются леса и начинается тундра, живёт маленький эвенк Ваня. Родители зовут его Бойё-"товарищ", потому что Ваня сам так всех называет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
Алан Фридман рассказывает историю жизни миллиардера, магната, политика, который двадцать лет практически руководил Италией. Собирая материал для биографии Берлускони, Фридман полтора года тесно общался со своим героем, сделал серию видеоинтервью. О чем-то Берлускони умалчивает, что-то пытается представить в более выгодном для себя свете, однако факты часто говорят сами за себя. Начинал певцом на круизных лайнерах, стал риелтором, потом медиамагнатом, а затем человеком, двадцать лет определявшим политику Италии.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.
Русский серебряный век, славный век расцвета искусств, глоток свободы накануне удушья… А какие тогда были женщины! Красота, одаренность, дерзость, непредсказуемость! Их вы встретите на страницах этой книги — Людмилу Вилькину и Нину Покровскую, Надежду Львову и Аделину Адалис, Зинаиду Гиппиус и Черубину де Габриак, Марину Цветаеву и Анну Ахматову, Софью Волконскую и Ларису Рейснер. Инессу Арманд и Майю Кудашеву-Роллан, Саломею Андронникову и Марию Андрееву, Лилю Брик, Ариадну Скрябину, Марию Скобцеву… Они были творцы и музы и героини…Что за характеры! Среди эпитетов в их описаниях и в их самоопределениях то и дело мелькает одно нежданное слово — стальные.
Эта книга – результат долгого, трудоемкого, но захватывающего исследования самых ярких, известных и красивых любовей XX века. Чрезвычайно сложно было выбрать «победителей», так что данное издание наиболее субъективная книга из серии-бестселлера «Кумиры. Истории Великой Любви». Никого из них не ждали серые будни, быт, мещанские мелкие ссоры и приевшийся брак. Но всего остального было чересчур: страсть, ревность, измены, самоубийства, признания… XX век начался и закончился очень трагично, как и его самые лучшие истории любви.
Сегодня — 22 февраля 2012 года — американскому сенатору Эдварду Кеннеди исполнилось бы 80 лет. В честь этой даты я решила все же вывесить общий файл моего труда о Кеннеди. Этот вариант более полный, чем тот, что был опубликован в журнале «Кириллица». Ну, а фотографии можно посмотреть в разделе «Клан Кеннеди», где документальный роман был вывешен по главам.