Наконец корабль коснулся поверхности. Двигатели замерли. Итак, они снова сели, и ничего с ними не произошло…
— Включите прожектора! — раздалась команда.
Мэйсон щелкнул выключателем, и все кинулись к иллюминаторам. На какое-то мгновение он подумал: а как это Росс мог снова опуститься на то же самое место. Он вроде бы даже заглядывал в данные, выдаваемые компьютером во время предыдущей посадки.
Они выглянули наружу.
У Микки оборвалось дыхание. Росс замер с открытым ртом.
Разбившийся звездолет по-прежнему лежал, где они его и оставили. Они опустились точно в ту же точку и обнаружили тот же разбившийся корабль. Мэйсон отвернулся и отошел. Он чувствовал себя жертвой какой-то дьявольской проделки, всеми проклятым и позабытым.
— А ты говорил… — обратился он к командиру, но не смог закончить фразу.
Не веря своим глазам, Росс стоял и молча смотрел перед собой.
— Сейчас мы опять взлетим, — Микки заскрежетал зубами, и на этот раз уже разобьемся наверняка. И мы все погибнем. Как и они… эти люди…
Росс не произнес ни звука. Там, прямо перед ними, находилось убедительное опровержение его последней слабой надежды. Внутри осталась неприятная пустота. Вся вера во что-то разумное исчезла.
И тут заговорил Мэйсон.
— Мы не разобьемся, — угрюмо произнес он, — никогда.
— Что?
Микки посмотрел на Мэйсона. Росс тоже обернулся к нему.
— Хватит нам друг друга дурачить, — продолжал Мэйсон, мы же все знаем, что это такое, не так ли?
Он сейчас думал о том, о чем минуту назад говорил Росс. О чувствах, дающих ощущение того, во что веришь. Даже если на самом деле там ничего и нет…
И зная это, он в следующее мгновение посмотрел и снова увидел Росса, увидел Картера. Такими, какими они были. Затем он отрывисто вздохнул, в последний раз перед тем, как иллюзия, их окружавшая, вновь обретет материальные формы.
— Ну что ж, это — прогресс, — горько заметил он. Голос его болезненным шепотом разнесся по казавшемуся призраком кораблю. — «Летучий Голландец» выходит на просторы Вселенной.
