Корабль призраков - [7]

В современных условиях традиция может объективироваться необычным образом. Так, в 2003 году в городке Стокксэйри, на юго-западном побережье Исландии, был создан музей призраков, троллей и альвов. Его основание вызвало в СМИ большую полемику между представителями государственной лютеранской церкви, не поощряющими интерес к потусторонним явлениям, и фольклористами. Споры велись о том, допустимо ли использовать исландскую народную культуру для нужд туристического бизнеса, каковым служит этот музей, но также много внимания уделялось и «вечной» теме совместимости народной веры в нечисть с официальным христианством. В конечном итоге спорящие стороны попытались прийти к компромиссному решению и примирить народную и церковную веру. (Так, фольклорист Бьяртни Хардарсон предположил, что традиционный фольклор не противоречит христианской этике, поскольку в быличках о призраках, по его мнению, ярко проявлена тема возмездия за проступок: призракам после смерти приходится терпеть наказание за свою неправедную жизнь или призрак карает того, кто плохо обошёлся с ним. К слову, большая масса быличек вовсе не укладывается в эту схему.) Место для музея было выбрано почти случайно: в Стокксэйри количество призраков нисколько не больше, чем в других местах. Тем не менее уже после (!) открытия этого музея там было засвидетельствовано множество необычных явлений. В основном это были мелочи; например, однажды пилот самолёта, приземлившегося в Стокксэйри, не смог завести мотор, чтобы отправиться в обратный путь; он решил, что это проделки призраков, громко обратился к ним и спросил, не хочет ли кто-нибудь отправиться с ним, — и лишь тогда самолёт взлетел без затруднений (Útvarp Reykjavík. 4 maí 2007).

ИСЛАНДСКАЯ ФОЛЬКЛОРИСТИКА

Классическим изданием исландских фольклорных текстов (в том числе текстов об альвах, троллях, колдунах, утилегуменнах, чудесных явлениях и призраках) является сборник Йоуна Ауртнасона (1862). Исландцы и по сей день воспринимают его как «фольклорный сборник № 1», в котором есть абсолютно всё.

Как и многие собиратели фольклора в европейских странах в XIX веке, Йоун Ауртнасон был вдохновлён примером издания немецких сказок братьев Гримм (Kinder- und Hausmärchen, 1812–1815). Братья Гримм в своём обращении к собирателям фольклора в 1811 году призвали записывать материал буквально, со всеми нелогичностями, диалектными и просторечными словами и речевыми ошибками рассказчиков (то есть предъявляли к записи те же требования, которых придерживается современная научная фольклористика). На деле же они, вопреки собственным словам, нередко правили и перерабатывали материал, а порой даже кое-что присочиняли и приукрашивали. (В оправдание такого недобросовестного обращения с фольклорными записями можно сказать лишь то, что интерес к фольклору в XIX веке в Европе родился из национальной романтики и одной из целей собирания было возвеличить народ, создавший эти тексты.[14]) Йоун Ауртнасон следовал не тому, что декларировали братья Гримм, а тому, как они поступали на практике, то есть редактировал тексты — как собственные записи, так и те, что присылали ему в письмах многочисленные информанты из разных частей страны. Его правка распространялась не только на стилистические и грамматические погрешности информантов, но и на содержание. Например, он исключал из текстов длинные генеалогии, которые очень типичны для исландского традиционного сознания (поскольку предки и родственники персонажей, как правило, хорошо знакомы тому кругу, которому принадлежит рассказчик, генеалогия служит своеобразной характеристикой героя), компилировал некоторые сюжеты, — фактически можно говорить, что Йоун Ауртнасон был не только собирателем и редактором своих записей, но в какой-то мере и их автором, порождал новые варианты фольклорных текстов. При этом предпосылки, на основе которых вносилась правка, могли быть чисто субъективными (представление самого собирателя о том, как должен выглядеть идеальный устный рассказ). Возможно, что излишне тщательная работа со стилем и переработка текстов были отчасти вынужденными, так как в середине XIX века в Исландии сохранялось пренебрежительное отношение к народному творчеству и в научном издании фольклора его было необходимо оспорить. (Йоуну Ауртнасону приходилось сталкиваться с отношением к народным сказаниям как к «бабьим сказкам» и «вздору» даже среди своих информантов, в основном священников и образованных людей. Он сокрушался, что те считают себя выше «простонародья» и, по причине такого отношения, могут не заметить талантливых рассказчиков, так как те, с их точки зрения, рассказывают «глупости» или «общеизвестные вещи».) С другой стороны, при фиксации на бумаге устного текста, не имеющего изначально твёрдой формы, стилистические изменения неизбежны, особенно в культуре, где очень велик процент людей, занимающихся собственным художественным творчеством. (То же самое наблюдается и у современных исландцев: в «Корабельном призраке» информант, делавший по просьбе составителя запись собственного устного рассказа, счёл необходимым облечь текст в форму новеллы со многими стилистическими и композиционными нюансами, характерными именно для письменной литературы.) В наше время исландские фольклористы следуют либо декларациям Йоуна Ауртнасона (записывая всё в точности), либо его практике (переделывают, пересказывают и компилируют устные первоисточники).