Корабль призраков - [69]

А когда он опять приехал в Сандгерди, он встретил человека, с которым беседовал в прошлый раз. Тот сказал, что шофёр его подвёл: сам уехал, а девушку, о которой они договаривались, так и не забрал.

Загадочная поездка

(Gríma hin nýja, 1965.

Рассказ поэта Гисли Оулавссона из Эйриксстадира, записанный Йоуном Йоханнессоном, главным приёмщиком рыбы в Сиглуфьорде. Имена в этом рассказе изменены.)

Зимой 1931 года я жил в Рейкьявике. Там я переписывал и каталогизировал довольно-таки большой архив стихов и отдельных строф разных авторов для моего тамошнего знакомого, который их коллекционировал. Я был один: семья осталась дома в Сёйдауркроуке.

В ту зиму я часто захаживал в один дом на улице Квервисгата. Там жила моя знакомая — замужняя дама по имени София. Ей было около тридцати лет, она была миловидная, неглупая, весёлая и общительная. Там же я познакомился с другой женщиной, Аустой, подругой Софии. Ауста жила на улице Скоулавёрдюстиг и была, если не ошибаюсь, вдовой. Она тоже была умная и весёлая. Она постоянно гостила у Софии; они крепко дружили.

Как-то вечером, зимой, я пошёл на улицу Квервисгата и столкнулся с Софией как раз возле её дома: они с Аустой выходили со двора. Они были оживлённы и, как обычно, поздоровались со мной.

«Гисли, ты слышал, — говорит мне София, — что сегодня в „Идно“ вечер старинных танцев? Ты уж пригласи нас туда!» Я отказался, а они стали подтрунивать надо мной, смеяться, что мне, мол, жалко на это денег. Тогда я предложил просто дать им денег на входные билеты, но они непременно хотели, чтобы я пошёл с ними. У меня на тот вечер не было намечено никаких дел, и в итоге я уступил. Мы отправились в «Идно»; я купил билеты, и мы весь вечер танцевали и веселились от души.

Поздней ночью мы закончили танцевать, взяли свои пальто и собрались домой. Но на улице были проливной дождь и сильнейший ветер. Я сказал девушкам, что надо поймать машину, чтобы доехать до дому, а то мы все насквозь промокнем. Они стали отговаривать меня: я, мол, уже и так потратился, куда мне ещё раскошеливаться на автомобиль. Но я настоял на своём и пошёл ловить машину. На улице автомобили ждали публику с танцев. Среди них был один, светло-коричневого цвета, и он был припаркован чуть поодаль от всех. Я подошёл к этому автомобилю, а девушки за мной. Шофёр сидел внутри. Это был симпатичный молодой человек, без пиджака, в белой или просто светлой рубашке, и мне бросились в глаза его запонки: большие, круглые, серебряные, с филигранью, немного необычные. Я постучал в окошко машины, и водитель тотчас опустил стекло. Я спросил: «Вы не подвезёте нас домой?» И он согласился. Тут подошла София. «Ба, кого я вижу! Это ты, Стейни!» — говорит она, одновременно удивлённо и радостно. «Да, — ответил шофёр. — А это ты, София! Давненько мы не виделись! Так уж и быть, подвезу тебя домой. Садись на переднее сиденье, рядом со мной». София села рядом с шофёром, а мы с Аустой — сзади. Шофёр спросил Софию: «Ты сейчас где живёшь?» Она объяснила ему, и он тотчас поехал на улицу Квервисгата. По пути они тихонько беседовали. По всему было видно, они хорошо знали друг друга и были рады этой неожиданной встрече. Но ехать на Квервисгату недолго, и не успели мы оглянуться, как уже были у дома Софии. «Заходи ко мне, Стейни, — сказала София, — попей с нами кофе!» Нет, ответил он, ему нельзя, к тому же ещё надо отвезти домой меня и Аусту. София хотела заплатить ему, но об этом не могло быть и речи. Мы распростились с Софией; она пригласила нас с Аустой на чашку кофе завтра, а шофёра попросила поскорее навестить её. Он ответил, что непременно заглянет в гости, когда у него найдётся свободная минутка.

Попрощавшись с Софией, шофёр спросил, куда нас везти. Ауста назвала ему свой адрес, и он поехал туда. Она тоже хотела заплатить ему, но он и тут отказался от денег. «А тебя куда везти?» — спросил он меня, когда Ауста вышла. Я назвал свой адрес, на улице Ньярдаргата. «Боюсь, я подзабыл, где это, — сказал шофёр, потом немножко подумал и говорит: — Вот теперь вспомнил». И он повёз меня и остановился, чуть не доезжая до моего дома. «Ты здесь живёшь?» — спросил он. Я сказал, что не здесь, а через один дом, и показал ему. Он немного помешкал и говорит: «Я просто думал, где мне тут развернуться; наверное, лучше просто повернуть на следующей улице». И он довёз меня до самого дома. Я вынул деньги и собрался заплатить ему, но он не взял их. Мы распростились, я поблагодарил его за то, что он подвёз нас, и он скрылся в ночной темноте.

Было уже очень поздно, и в доме все давно легли спать. Дождь всё ещё хлестал, и буря бушевала на опустевших улицах. Я поскорее зашёл внутрь, снял пальто в передней, повесил его на крючок, снял галоши. Потом я отправился в свою комнату и лёг в постель. Я мгновенно уснул и крепко спал до утра.

Утром я повстречал своего квартирного хозяина. Он, по своему обыкновению, стал надо мной подшучивать: какой, мол, я молодец — пришёл домой за полночь. «Ты, что ли, вчера с девушкой встречался?» — «Да, — говорю я, — да не с одной, а с целыми двумя». — «А ты не промок? Ведь вчера был такой ливень!» — спрашивает он. «Нет, — отвечаю я, — меня довезли до дому на машине». — «А что это была за машина?» Я ответил, что светло-коричневая легковушка со стоянки (я сказал название) и что шофёра звали Стейни, наверное, полное имя у него было Торстейн. Мой квартирный хозяин много лет подряд торговал бензином в Рейкьявике, так что он знал если не всех, то по крайней мере большинство тамошних шофёров. Он сказал: «Я знаю всех шофёров с той стоянки, которую ты назвал, но из них никого не зовут Стейни. Вот у Стейндора один Стейни работает, а там, где ты сказал, — нет. И никакой светло-коричневой машины на этой стоянке я тоже не припомню. Может, ты вчера был подшофе и всё путаешь?» Я ответил, что уже много дней не брал в рот хмельного; всё, что я сказал, была чистейшая правда. На этом мы расстались. Я забрал в передней свои пальто и галоши: пальто было совершенно сухое, галоши не запачканы.