Корабль-партнёр - [88]

Блэйз был заперт в каюте напротив «камеры» Дарнелла. После яростного получасового спора насчет того, кто будет присматривать за «его» люси, когда самого Блэйза увезут на Центральный, он принял обещание Нансии. А она обещала попросить свою сестру Джиневру, чтобы та лично проверила, кого пошлют на Ангалию взамен Блэйза.

— У Пересов есть одно качество — все они безнадежно честные, — со вздохом произнес он. — Может быть, Джиневра и лишена воображения, но она, по крайней мере, не даст этой свинье Хармону снова добраться до люси. Ты понимаешь, что если урожай этого года погибнет, все мои усилия окажутся напрасными?

— Понимаю, понимаю, — терпеливо сказала ему Нансия. — Доверься Джиневре.

И она послала Джиневре запрос по Сети, объяснила сестре ситуацию, но при этом виновато думала, отличается ли она вообще от остальных отпрысков Высших Семей. Папа потянул за некие струнки, чтобы именно ее, Нансию, послали на это задание. Теперь она злоупотребляет своей должностью в Курьерской Службе, а вдобавок доставляет неприятности сестре: ведь та тоже почувствует себя виноватой, вмешиваясь в то, что следовало уладить по обычным административным каналам ПТП.

Но «обычные каналы» не дали бы возможности оказать люси ту помощь, которая была им нужна. Нансия вздохнула.

— Будет ли когда-нибудь существовать бюрократический аппарат, который будет делать то, для чего предназначен, не погрязая при этом в коррупции и бездействии? — спросила она Фористера.

— Вероятно, нет, — ответил он.

— Ты говоришь прямо как Симеон — советуешь мне смириться с коррупцией, потому что она повсюду!

Фористер покачал головой.

— Ни в малейшей степени. Я советую тебе не тратить энергию на потрясение и удивление в отношении того, что вполне предсказуемо заранее. Никакая система, где бы она ни существовала, не застрахована от человеческих недостатков. Если бы она существовала… — он выдавил усталую улыбку, — …то мы были бы компьютерами. Твои гиперчипы, Нансия, могут быть защищены «от дурака», но человеческая часть тебя делает ошибки — и точно так же их делаем все мы. К счастью, — добавил он, — люди могут также распознавать и исправлять ошибки — в отличие от компьютеров, которые просто продолжают процесс, пока он не завершится тотальным крахом. А теперь, если ты не против, я хотел бы на некоторое время получить доступ к твоей коммуникационной системе. Я хочу посмотреть, что я могу сделать, чтобы уберечь Блэйза от краха.

Хотя объяснения Блэйза оказались вполне удовлетворительными на эмоциональном уровне, все-таки у него были проблемы с законом. Неважно, насколько прекрасной была его мотивация, но факт оставался фактом: Блэйз сфальсифицировал отчеты ПТП, продавал на черном рынке поставки продовольствия и переводил доходы на свой личный сетевой счет. Оставить его на Ангалии, одновременно доставив всех остальных на Центральные Миры для привлечения к суду, было бы расценено как наихудший вид протекции. Все, что мог сделать Фористер, — это убедиться, что в представленной суду записи будут отмечены все факты — не только то, как Блэйз получил деньги, но и то, что он с ними сделал и как улучшил жизнь народа, для помощи которому, собственно, и был направлен на Ангалию.

— Они — люди, — с удовлетворением сообщил Фористер Блэйзу.

— Конечно, люди! Разве ты этого до сих пор не понял?

— То, что думал я, и то, что думал ты, — неважно, — ответил Фористер. — В счет идет только решение Дипцентра. И, должно быть, в ЦДС есть по крайней мере один разумный человек, поскольку твой рапорт уже принят и обработан. Со вчерашнего дня люси имеют СРЧ. И это решение утверждено не кем иным, как Универсальным Секретарем Дипцентра, Хавьером Перес-и-де Грасом.

Нансия с глубоким удовлетворением выслушала это и обратила внимание на последнего, точнее, последнюю из заключенных. Большую часть этого перелета Фасса провела так же, как весь путь от Бахати до Ангалии, — она сидела на полу каюты, обхватив колени руками, глядя в никуда и не обращая внимания на подносы с едой, которые Нансия выдавала в нишу доставки. Нетронутые тарелки с супом, корзинки со сладкими хлебцами, ароматные фруктовые пюре и ломтики синткурятины в мерцающем соусе отправлялись в сборники отходов, где перерабатывались и синтезировались в новые комбинации белков, жиров и углеводов. На осторожные предложения какой-нибудь особенной еды или развлечений, поступающие со стороны Нансии, Фасса отвечала унылым: «Нет, спасибо» или «Неважно».

— Ты должна что-нибудь поесть, — сказала ей Нансия.

— Должна? — Фасса мрачно усмехнулась. — Нет, спасибо. Хватит с меня мужчин, которые всю жизнь говорили мне, что я должна делать и кем я должна быть. Кому какое дело, если я стану слишком костлявой для того, чтобы привлечь чье-либо внимание?

— Я не мужчина, — заметила Нансия. — Я даже не мягкотелый. И единственный вопрос, который интересует меня в отношении твоих физических параметров, — это чтобы ты не заболела, прежде…

— Прежде чем предстану перед судом, — спокойно довершила Фасса. — Все в порядке. Тебе не нужно быть тактичной. Я отправлюсь в тюрьму надолго. Может быть, навсегда. Но если это не будет Шемали, то мне все равно.