Корабль-партнёр - [37]

Казалось, черта горизонта в той стороне движется. Это была стена воды. Нет, грязи. Нет… Блэйз пытался подыскать правильное слово и нашел только то, которое пришло ему в голову, когда он впервые увидел это место: жижа.

Люси не обратили никакого внимания на крик Хармона, как будто были глухими, однако что-то — возможно, та же вибрация, которую почувствовал Блэйз, — насторожило тех, кто плавал в болоте. Они принялись карабкаться по склонам столовой горы, держа брикеты в пальцах и в зубах. Последний из люси выбрался наверх лишь за миг до того, как накатывающийся вал жижи ударился о гору.

Вся отчаянная, яростная драка за рационы происходила в полном молчании. И теперь, менее чем через три минуты, все закончилось. Столовая гора была окружена чавкающим, склизким прибоем. И, пока Блэйз смотрел, жижа начала отступать назад, стекая по склонам горы, пока не превратилась в точно такую же скучную болотину, с лужицами и булькающими пузырями, ничем не отличающуюся от той, которая предстала глазам Блэйза по прибытии.

— Маленькая она какая-то была, — с сожалением вздохнул Хармон. — Ну что ж, скорее всего, до того, как ты улетишь, тут будут волнушки и побольше. Обязательно будут, если говорить точнее.

В ответ на вопросы Блэйза он без особого интереса объяснил, что неустойчивые климатические условия Ангалии создают в горах, окружающих этот центральный водоем, постоянно движущийся грозовой фронт. Если гроза некоторое время стоит на одном месте, то дождевой поток превращается в такой вот спонтанный прилив, который несется по равнине, захватывая по мере своего прохождения грязь и ил и сметая все, у чего хватает дурости остаться у него на пути.

— Терраформирование, — пробормотал Блэйз. — Дамбы, чтобы удержать дождевую воду и медленно высвобождать ее…

— Дорого, да и кому это нужно? Здесь нет ничего, что окупило бы вклад. И кроме того, — пояснил Хармон, — это забавно. Я точно знаю, что здесь особо больше не на что посмотреть!

Из дальнейшего разговора Блэйз понял, что одним из развлечений Хармона были попытки предсказать грязевой прилив, так, чтобы приступать к кормлению туземцев как раз перед этим, заставляя их сперва сражаться друг с другом за пайки, а потом спасать свою жизнь, удирая от мутной волны.

— Ну разве не адские твари? — риторически спросил Хармон, глядя, как аборигены карабкаются по горным склонам. Некоторые тащили по несколько брикетов, чтобы съесть попозже, некоторые продолжали дожевывать то, что оставалось во рту. — Ты когда-нибудь таких видел?

— Никогда, — признал Блэйз. «Может быть, эти… эти люси голодают? Не поэтому ли на них кожа так висит? Или это их нормальный вид? И как этот жирный урод может подвергать их такому унижению ради собственной забавы?»

— Я знаю, о чем ты думаешь, Портвейн-и-Мэдок, — заявил толстяк, — но погоди, пока просидишь тут шесть месяцев. Тогда ты точно забудешь все правила ПТП насчет уважения к достоинству аборигенов и прочую чушь. У клятых люси вообще нет достоинства, которое можно было бы уважать. Это просто стадо животных. Никакого развитого сельского хозяйства, ни одежды, ни даже языка.

— Ни вранья, — прокомментировал Блэйз.

— Что? — На несколько секунд взгляд Хармона стал испуганным, но потом толстяк весело захихикал. — Точняк. Нет языка — нет и вранья, можешь им так и сказать! Но они не люди, юный мой Кларет-Мэдок. Вся эта операция — сплошная трата ресурсов, и все из-за ошибки какого-то бумагомараки. Только поощряет этих овощеголовых плодить больше мелких овощат. Мы должны смыться отсюда, и пусть себе голодают, вот что я думаю.

— Может быть, их можно обучить работать на шахте? — предположил Блэйз.

Хармон фыркнул.

— Ну да, конечно. Я слышал, что в старые времена некоторые узники развлекались, пытаясь научить своих ручных крыс бегать по поручениям. У тебя это скорее получится, чем научить чему-либо люси. Говорю тебе, парень, на Ангалии только три развлечения: время кормежки люси, мое время для выпивки и компьютерные игры. И я прошел каждый чертов уровень «Лабиринта Минотавра» столько раз, что уже и смотреть на него не могу.

Блэйз ощупал свой карман. Кристалл данных с записанным на него пари был не единственным, что он скопировал с компьютера Нансии.

— А ваш компьютер…

— Теперь он твой, Саке-Амонтильядо, — перебил его Хармон, весело рыгнув. — Собственность ПТП.

— А у него хватает памяти и графических возможностей, чтобы запустить «Разбросанных»? Потому что, — Блэйз ухмыльнулся, — я недавно случайно раздобыл копию последней версии. Предварительный релиз — его пока нет в продаже даже на Центральном. — Он подмигнул Хармону.

— Вот как! — Хармон поднялся. — Пошли внутрь, Коньяк-Самогон. Скоротаем время за маленькой дружеской игрушкой, пока за мной не придет транспорт. — Он почесал голую грудь и посмотрел на Блэйза. Лицо толстяка выражало что-то похожее на задумчивость. — Нужно, однако, сделать ставки. Скучно играть на «просто так».

— Я тоже так считаю, — согласился Блэйз. — Ведите.

Пять дней спустя, точно по расписанию, транспорт ПТП сел на Ангалии, чтобы выгрузить новые припасы и забрать инспектора 11-го ранга Хармона. Ему предстояло путешествие к месту нового назначения — полет протяженностью в несколько месяцев на корабле с обычным ФТЛ-двигателем. Блэйз остался на планете вместе с люси и своим выигрышем: двумя контейнерами, наполовину заполненными бутылками с «сапфировым льдом», собственноручно сплетенной инспектором Хармоном шляпой из пальмовых листьев и купчей на заброшенную корикиевую шахту.