Корабль мечты - [25]

Джудитта, опешив, отпрянула.

– Да что с тобой, Цольфо? – возмутилась Бенедетта.

– Вот мразь! Свора жидовская! – не унимался Цольфо.

– Успокойся! – Встав между ним и Джудиттой, Бенедетта заглянула ему в глаза. В них сверкала исполненная фанатизма ненависть. – Что с тобой, Цольфо? – повторила она.

– Они убили Эрколя, вот что! – Мальчик оттолкнул ее в сторону, пытаясь подобраться поближе к Джудитте.

Но Бенедетта не отступала.

– Она ничего не сделала. – Подруга детства пыталась урезонить его.

– Они все убийцы! Жиды проклятые! – орал Цольфо.

И вдруг дверь вагончика распахнулась.

– Что здесь происходит? – спросил капитан.

Цольфо повернулся.

– Она жидовка!

– Успокойся, мальчик! – Ланцафам схватил его за плечо. – Тихо!

Но Цольфо его, казалось, даже не видел.

– Она жидовка! – повторил он. – Я в одном фургоне с этой мразью не останусь!

Капитан посмотрел на Бенедетту, а затем вытолкнул Цольфо наружу и дал ему напоследок пинок под зад.

– Значит, будешь спать под открытым небом, – буркнул он. – Мне тут неприятности не нужны. А когда мы двинемся дальше, пойдешь пешком.

В это время к фургону подошли Меркурио и Исаак. Они завершили работу на сегодня и собирались лечь спать. Юноша подбежал к Ланцафаму.

– Что случилось? – выдохнул он, покосившись на Бенедетту.

Девушка стояла на верхней ступеньке фургона. И смотрела на него как-то странно.

Исаак остановился рядом с ним.

Цольфо ткнул пальцем в сторону доктора:

– Он проклятый жид, Меркурио! – Мальчик сплюнул в ярости. Его голос дрожал. – Они убили Эрколя! – он больше не мог сдерживать слез.

Подбежав, Бенедетта прижала рыдающего мальчонку к своей груди.

Не зная, что делать, Меркурио беспомощно перевел взгляд с Джудитты на капитана и виновато развел руками.

– Он был его другом… – тихо произнес парень, понимая, впрочем, что капитан не поймет этих слов.

С тех пор как они уехали с кладбища, Цольфо не проронил и слезинки. Он молча уселся в телегу Скаваморто, и ночной ветерок высушил слезы на его щеках. Может быть, и слезы в его сердце. С тех пор он об Эрколе не говорил.

– Это пройдет, – заверил капитана Меркурио.

Покачав головой, Ланцафам грозно ткнул в сторону Цольфо пальцем:

– Ты мне тут воду не мути, дружок, понял? Иначе я тебя отсюда лично пинками выпровожу. – С этими словами он удалился.

Бенедетта отвела Цольфо в сторону. Мальчик никак не мог успокоиться, он плакал навзрыд. Меркурио шагнул к нему, но Бенедетта жестом остановила его.

– Простите, мне очень жаль, – сказал он Исааку и повернулся к Джудитте.

Девушка смотрела на него гордо, даже с вызовом, хмуря густые черные брови.

Поднявшись в фургон, Исаак обнял ее. Хотя Меркурио устал настолько, что его даже знобило, он еще некоторое время погулял по лагерю.

Вскоре ему удалось раздобыть себе сосиску и краюху хлеба. Присев на пустой бочонок, брошенный на поле у тракта, парень принялся за еду.

Когда сзади послышались шаги, он даже не оглянулся.

– Ты пьешь, еще-не-совсем-священник? – поинтересовался капитан Ланцафам. В руках он держал две металлических кружки с вином.

– Да. – Меркурио взял у него одну кружку.

– Все священники пьют, – невесело хохотнул капитан. Он смотрел на кусты, смутные истрепанные очертания которых темнели впереди.

– Ну да…

– Кровь Христова. – Усмехнувшись, Ланцафам одним глотком выпил половину кружки. – Не обижайся, еще-не-совсем-священник. Я солдат, поэтому мне по долгу службы полагается не все воспринимать всерьез. Я ничего не имею против тебя. И Церкви.

Меркурио, улыбаясь, выпил вино.

– Ты сможешь совладать с мальчишкой?

Парень кивнул, хотя вовсе не был в этом уверен.

– Завтра мы выступаем. Послезавтра доберемся до Венеции. При всем уважении к твоему обету безбрачия, еще-не-совсем-священник, когда мы войдем в город, мне нужны будут только мягкая постель да бабенка посмазливее, вот тогда-то все и наладится. – Он звонко рассмеялся. – Доктор уже закончил свою работу, – склонив голову, тихо добавил он. – Я больше не мог выносить их крики. Не знаю почему, но, когда люди гибнут вот так, все иначе, чем в бою. – Встряхнувшись, он бодро хлопнул Меркурио по плечу и повернулся, собираясь уходить.

– Капитан… – не сдержался парень. Слова сами рвались с его губ. – Что чувствуешь, когда кого-то убиваешь? – Его голос дрогнул.

– Ничего.

– Ничего? Даже в первый раз?

– Я уж и не упомню. С тех пор много воды утекло. А почему ты спрашиваешь?

– Так, просто…

Капитан испытующе взглянул на него.

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

Меркурио хотелось поделиться с кем-нибудь своей ношей, но капитан был военным, он должен был арестовать преступника, если тот сознается.

– Есть какая-то… причина, по которой ты выбрал сутану священника, мальчик мой?

Меркурио вздохнул. Ланцафам был не тем человеком, которому можно было довериться. Он задумчиво покрутил кружку с вином в руках.

– Моя мать… пила. Когда она залетела, то и не помнила уже, кем был мой отец. Она отдала меня монахам… Так я и стал церковником. У меня не было другого выбора, вот и все.

Внимательно посмотрев на него, капитан кивнул и ушел.

Меркурио остался один. Выпитое вино ударило ему в голову, в желудке засосало. Парень поспешно доел хлеб, закусывая сосиской. На мгновение он закрыл глаза. В темноте перед ним точно возникли образы раненых солдат, в памяти всплыл запах крови и вид разрезанной плоти. Скорее удивленные, чем испуганные взгляды солдат. Страх смерти в их глазах.