Корабельная медсестра - [9]

– Знаменитое семейство – эти австралийские Мэтьюсоны, – говорила Даунинг, – их предки заработали кучу денег на продаже шерсти. Они и сейчас этим занимаются, должно быть – настоящие богачи.

Болтовня Даунинг немного раздражала Гейл и мешала ей сосредоточиться на работе, но остановить ее не было никакой возможности. Из ее дальнейших рассказов Гейл узнала, что младший Мэтьюсон – Гаретт, не слишком любил овец, которые дали основу семейному богатству. Он мечтал о карьере писателя и так как его отец, среди прочего, контролировал телевизионную корпорацию, то несколько коротких постановок по сценарию Гаретта уже появились на экране.

По дороге в Англию, Гаретта Мэтьюсона осаждали молодые женщины из числа пассажиров, привлеченные как его личным обаянием, так и, вне всякого сомнения, тем фактом, что он является наследником огромного состояния. Но молодой Мэтьюсон явно не был легкой добычей сам по себе, кроме того его мамочка все время была начеку и зорко следила, чтобы ее единственное чадо не попалось на крючок какой-нибудь настойчивой обольстительнице с далеко идущими планами.

– Но он, похоже, все-таки попался, – заключила Эни Даунинг – На обратном пути с ним будет его невеста. Не удивлюсь, если окажется, что это какая-нибудь титулованная особа. Все говорят, что ни на что меньшее в качестве своей невестки миссис Мэтьюсон не согласится.

По трапу начали подниматься первые пассажиры. Отход был назначен на полдень. Корабль ожил; грохот шагов и голоса наполнили коридоры, краны с шумом перетаскивали на палубу груды багажа.

В пол-одиннадцатого был объявлен перерыв. Гейл быстро выпила свой кофе для медсестер и вышла на палубу, чтобы провести оставшиеся до конца перерыва несколько минут на свежем воздухе.

Остановившись у поручней, она с интересом разглядывала пассажиров, толпящихся на причале. Ее внимание привлекла женщина в ярко-зеленой шляпке, покрывающей соломенного цвета волосы. Эта шляпка изумрудным пятном выделяла ее среди однотонной серой массы пассажиров.

Гейл вздрогнула, ее пальцы крепче сжали поручень. Она вернулась взглядом туда, где только что стояла женщина, но той уже не было видно. Гейл улыбнулась своей разыгравшейся фантазии. В мире должно быть очень много девушек с соломенными волосами.

Ее мысли были прерваны появлением на причале кареты скорой помощи. Гейл поняла, что прибыл их пациент и заспешила обратно в лазарет, оставленный на ее попечение сестрой Мак Манус, занятой где-то в другом месте.

Она не нашла ничего необычного во внешности молодого человека, принесенного в лазарет на носилках двумя дюжими санитарами и аккуратно уложенного на приготовленную для него койку. У нее было время разглядеть его, пока с ним беседовал доктор Бретт.

Разумеется, трудно выглядеть элегантно и достойно, если ты одет в полосатую пижаму, но этот парень выглядел совсем юным, как какой-нибудь шестиклассник.

Она задумалась над тем, сколько ему может быть лет. Трудно было представить его в качестве заядлого сердцееда и уж тем более автора пьес для телевидения – он выглядел совсем неопытным.

Он ничуть не был похож на того, кого она ожидала увидеть. Тем не менее, это был довольно приятный юноша, с умными карими глазами, растрепанной рыжеватой шевелюрой, в которую он поминутно запускал пальцы, тщетно пытаясь ее пригладить, и мальчишеским смехом.

– Уф – наконец-то я здесь, – сказал он Гейл, как только за доктором Бреттом бесшумно закрылась дверь. – Я думал, что уже не попаду на корабль. Нет, серьезно. – Его пальцы опять потянулись к растрепанным волосам, и Гейл чуть было не прикрикнула на него:

– Не смей этого делать!

– Когда у меня лопнул этот чертов аппендикс и меня потащили в больницу, я решил, что это – конец моим планам.

– Неужели это так важно, попасть на «Юджинию»? – улыбнулась Гейл.

– Я все так тщательно приготовил для этого путешествия. – Гейл заметила, что он внезапно посерьезнел. – Причем это было не просто. За время такого плавания можно очень многого добиться, а это сейчас вообще очень и очень для меня важно.

Теперь он выглядел гораздо серьезней и старше. – Вы не знаете, моя мать уже на борту? – вдруг спросил он, меняя тему.

– Я могу узнать, если хотите, – ответила Гейл. «Славный парень», – думала она, отправляя Энн Даунинг на поиски его матери. Но что его беспокоит? И чего это он собирается добиваться за время плавания? И вообще, с какой стати именно это плавание так для него важно?

Погрузочная суматоха продолжалась. Маленькая больница казалась островком тишины и покоя в центре неистового циклона.

В какой-то момент прозвучал корабельный горн и по радиосети объявили, что провожающим пора сойти на берег. После этого суета и шум еще больше усилились.

Вскоре палуба под ногами Гейл мерно завибрировала, как будто внутри стального валика вдруг забился пульс. Сердце Гейл взволнованно застучало в ответ. Глубоко у нее под ногами начали вращаться турбины, и весь механизм машинного отделения ожил и пришел в движение. Через иллюминатор Гейл видела, как буксиры – коренастые пигмеи – оттаскивают стального гиганта от причала.

В лазарет заглянула сестра Мак Манус. Увидев Гейл, прилипшую к иллюминатору, она сказала: