Копия - [79]

– Наконец-то мой муж исполнил свой супружеский долг, – и все также тихо, только сменив интонацию на игровую командную, продолжила, – хватит лежать. У нас ещё есть дела. Вымой лицо и насухо вытри, а потом начнем с переодевания.

За эти месяцы они уже подобрали одежду в стиле унисекс, которая одинаково смотрелась бы на них обоих, а вот сейчас она впервые примеряла на себе тюремную робу. Стеблин поймал себя на мысли, что всем процессом руководит не он, а беспрекословно и незаметно для себя подчиняется женщине. Это было новое незнакомое ощущением, а его “Я” в этот момент, что поразило, абсолютно молчало, не подавая никаких признаков беспокойства, полностью и беспрекословно выполняя все команды Джессики. Они тихо смеялись, когда она методично складывала две пары носков, пронесенных на ногах поверх друг друга, в бюстгальтер, придавая ему нужную форму, а затем помогала Айвану застегнуть его на спине, вызывая небольшую щекотку и приятное передергивание. Закончив с одеждой, наступила очередь заняться прической. Стеблин не видел себя в зеркале, а просто, стоя у окна (дневной свет лучший помощник для выявления огрехов, так учил старик) наблюдал за всеми манипуляциями и всё чаще пытался поймать взгляд, но она, словно профессиональный визажист полностью сосредоточила внимание на свою работу. Она была красива и без парика, который довольно уютно, не причиняя какого-либо дискомфорта, расположился на его голове. Нет, это была не красота, это был голос места, которое пустовало в его мире и сегодня окончательно стало занятым до конца жизни. Именно об этом думал Айван в эти минуты. Он никогда не забудет её, не забудет этот день, этот запах, эти моменты и память обязательно, как будто проигрыватель с одной виниловой пластинкой, будет прокручивать эту незабвенную мелодию вновь и вновь только ему одному, пока не сгорит двигатель.

– Ну а теперь приступим к разукрашке, – нанеся последний штрих легким движением ладони по волосам, улыбнулась Джессика, – стоя будет неудобно, присядь на стул и повернись к окну. Мне надо видеть все нюансы.

Она открыла свою маленькую сумочку, выдержавшую с достоинством все обыски за последние полгода, и достала косметичку, специально подобранную Билли Сандерсом. В ней аккуратно, в стиле минимализма, не привлекая лишнего внимания, находилось всё требуемое для перевоплощения. Как и требовал старик, она сумела представить Айвана тренировочным манекеном, который был на занятиях в доме. Единственная разница, здесь возможна была только одна попытка, максимум две – предел ставило время.

– Закрой глаза, это отвлекает, – Джессика нежно, расставив средний и указательный палец, провела ими, опускаясь вниз со лба, по векам до кончиков губ, – и… молчи.

Словно профессиональный художник, который сотни раз прорисовывал в голове свою новую картину, а теперь, присев перед мольбертом, уверенно переносил на холст, заучив каждую деталь, нужные цвета, представляя каждый мазок, она взяла в руки кисточку. В каждом её движение чувствовалась рука мастера, который четко знал, что он хочет и как это сделать. Спокойное, ровное дыхание, которое с уважением отметил Стеблин, в данной ситуации впечатляло своим постоянством. Никакого волнения со стороны Джессики, полный штиль. Айван даже не мог подумать, что в этот день, в этой комнате, излучать беспокойство, пусть и небольшое, будет только он.

– Открывай глаза, осталось совсем немного. Подкрасим ресницы и поставим линзы, – в её голосе проскользнули нотки утомления.

Через пару минут он уже стоял у зеркала, пораженный своим отражением. На него из глубины холодного стекла смотрела та, которая вошла в эту дверь чуть больше часа назад. Никакой разницы, а только точная, доведенная до идеала, копия оригинала. Стеблин повернул голову и их взгляды встретились, пройдя, сквозь друг друга, и уходя далеко внутрь за глазные яблоки. Только в одном ощущалось одновременно решимость и усталость смертельно раненого воина, который, стоя на одном колене, вкладывает последние силы перед финальным ударом меча, а в другом не было ничего, кроме безмерного признания.

– Джесс, никогда не встречал в жизни такой женщины, как ты и думаю, что никогда не встречу. Ты… – он впервые пребывал в подобной ситуации и не находя именно тех нужных слов, виновато замолк.

– Ничего не говори. Я стала способной на поступок, благодаря только тебе, но сейчас не об этом. Времени мало, а я ещё не всё сделала. Присядь на кровать и не трогай лицо руками, мне надо воспользоваться зеркалом.

Если бы старина Билли видел то и как всё делает ученица, гордость с лихвой поглотила бы его полностью, подняв давно утраченную самооценку на самые высоты сознания. Уже через двадцать минут Джессика оторвалась от зеркала, медленно поднялась со стула и предстала перед Айваном. Это была искусное воспроизведение его оболочки и не один человек, знающий Стеблина, не смог бы найти отличия от родной скорлупы, по крайней мере, на расстояние пару метров.

Она присела рядом на кровать, взяла его руку в свою и еле слышно проговорила:

– Кто бы, что не говорил, а мне нравиться история, в которую попала. И если вернуть время назад, я не капельки не сомневаясь, снова выбрала бы встречу с тобой в этой мерзкой тюрьме.