Копия - [73]

– Почему бы и нет. Кстати, у меня будет к тебе небольшое задание. Ничего сложного, надо одному человеку просто вручить конверт, там, около тюрьмы. Надеюсь, ты не против.

– Да хоть десять конвертов, – усмехнулся Сандерс и мягко прикоснулся к плечу Джессики, – главное, доченька, я буду рядом.

– Единственное условие, каждый на своей машине. Билли, бросишь её за пару кварталов, я покажу где. Там зона вне видеонаблюдения и пешком пройдемся. А ты…

– Я всё помню, – Джессика впервые за всё время их общения перебила Влада. – Авто припарковать на стоянке, где всегда, на том же месте и не закрывать. Ключ оставить в замке зажигания.

– Именно так. Ладно, мои друзья, я вас покидаю, ещё есть кое-какие дела. Завтра увидимся.

Уверенность, что всё пройдет как надо, довольно прилично нивелировало утреннее проснувшееся волнение и Стеблин, в какой-то момент, даже перестал представлять перед собой всю картину побега, что делал непроизвольно последнее время, выискивая в очередной раз, тонкое место.

Учитель и ученица или просто два, проникшие друг к другу большим уважением, человека остались сидеть в беседке.

– А знаешь Джессика, что я сделаю с деньгами? – старик чувствовал, что она хочет ещё посидеть в парке и поболтать.

– Конечно, нет. Я даже не представляю, вы не похожи на транжиру. Хотя, пожалуйста, не говори, попробую догадаться сама.

– Давай, дочка. Любопытно послушать твои мысли.

– Мне кажется, хочешь в путешествие. Каждый раз, когда я приходила, видно было, что вы крутили свой глобус. То на меня смотрела Азия, то Америка. Я угадала?

– Точнее не бывает. Кругосветка. Лайнер – пять звёзд. Дорогое удовольствие, но теперь смогу его себе позволить. Пять месяцев в плавучем раю на этой земле. – Билли, как свойственно пожилым людям, причмокнул губами от удовольствия приятного ожидания сбывающейся мечты.

– А как же Джинджер? – и юное четырёхлапое существо, услышав своё имя, сразу прекратила нешуточную борьбу с одной старой вредной веткой, обернулась, застыв со знаком вопроса на мордочке, чем в очередной раз вызвала улыбку.

– Что-нибудь придумаю. В конце концов, люди для таких случаев создали гостиницы для животных и в принципе по карману – 10-20 долларов в сутки. Так что, я считаю, это не проблема.

– А что ты знаешь об Украине? – вопрос Джессики своей сменой направления и неожиданностью, заставил Билли призадуматься. Кроме того, что там есть два брата, чемпионы мира по боксу, и это одна из частей бывшего Советского Союза, он не имел больше никакого представления об этой стране.

– Я не географ, дочка. Всё, что мне известно, так это… – теперь он вслух повторил свои, мягко сказать, небольшие познания. – Ничего больше не могу добавить. Что тебя так заинтересовало?

Хорошо изучив за свою жизнь тот факт, что ни один вопрос не рождается просто так, старик догадывался, это как-то связано с прошлым Стеблиных и скорей всего старшим из них. Он замолчал, видя, что она не спешит с ответом.

– Да ничего, просто недавно случайно услышала впервые о таком государстве. Вот и поинтересовалась, вспомнив про твой глобус.

Ответ был наполовину правдивым, поэтому показался Билли отчасти убедительным, хотя почувствовал недосказанность, но выработанное после тюрьмы отсутствие желания залазить в чужую душу выполнило свою функцию на “отлично”. Припустив веки, он просто забыл о своём вопросе и в его голове начали звучать крики чаек, которые на фоне безмятежного необъятного сине-зеленого океана, не казались такими пронзительными и противно резкими, как в укромных местах песчаных берегов пляжа Лонг-Бич, куда изредка забредал, пытаясь избавиться от городского шума, застрявшего пробками в ушах. Старик не ошибся, её вопрос самым прямым образом был ассоциирован с русскими братьями.

На последнем свидании месяц назад, в том, уже не чужом, тюремном номере, Джессика узнала для себя два новых города на другой стороне планеты. Она хотела знать об Айване больше и он, уже всецело доверяя ей, немного рассказал о своём прошлом. Город Жданов, омывающийся с юга теплым, богатой рыбой, Азовским морем, перед развалом СССР, переименованный в Мариуполь, был его Родиной. Хоть и по количеству жителей он был крупнее её Сиракьюс более чем в три раза, амбиции молодого Стеблина выходили за границы, как он выразился, пусть в нём и полмиллиона людей, но всё равно провинция. Цель, как и всей талантливой честолюбивой молодежи СССР, выше которой не существовало ничего, была столица, а точнее Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова. Получив благословление и пожелание успехов от родителей, молодой Айван отправился за тысячу километров покорять белокаменную. Билетов на прямой поезд не оказалось и, понимая, что теряет драгоценное время для подачи документов в приёмную комиссию, выехал в другой город. Джессика забыла его длинное название (это был Ростов-на-Дону). Он улыбался, а она, не отрываясь смотрела на него, когда говорил, что именно фраза, сказанная нервным ядовитым голосом, объёмной женщины из окошка кассы билетов на железнодорожном вокзале Мариуполя, о том, что билетов нет и на этой недели можете сюда не ходить, изменила всю жизнь. Дальше его ждал долгий путь и непредвиденная ситуация. Когда не очень комфортное путешествие в плацкартном вагоне, казалось, подходит к долгожданному концу и до Москвы оставалось чуть больше двухсот километров, его желудок дал сбой. Жареные пирожки у бабушек на пустынных перронах небольших станций требовали более сильной работы пищеварительной системы, которая за последние дни и так испытывала напряжение, связанное с отсутствием аппетита. Волнение, ещё не окрепшие нервы, сделали своё дело. Поезд подъезжал к Рязани и вагонные туалеты уже были закрыты, как объясняли тогда, санитарная зона. Айван с трудом дождался остановки, а вернувшись назад, обнаружил пустые рельсы, которые с ехидством и насмешкой указывали направление, куда убежал состав. Через пять минут, в здание местного вокзала, он уже изучал расписание пригородных поездов, когда услышал диалог остановившихся рядом, двух его ровесников. Из их разговора было ясно, что они тоже абитуриенты и приехали поступать в Рязанский государственный университет имени С.А.Есенина, который, как оказалось, находится совсем рядом. Ближайшая московская электричка прибывала через два оборота маленькой толстенькой стрелки на циферблате бело-серых платформенных часов, и поэтому, ради интереса, да и убить время, он решил пройтись за этими парнями. Айван даже не заметил, как стоя в коридоре университета и разглядывая информационные стенды, откликнулся на зов председателя приёмной комиссии, который, ступая мимо, невзначай добродушным голосом, обращаясь к нему, сказал: «Не стесняйтесь, юноша, проходите. Какой желаете выбрать факультет?». Ответом был физико-математический, что заставило проректора остановиться, заострить взгляд через слегка припущенные аккуратные очки и более пристально посмотреть на Стеблина. Через двадцать минут документы были приняты, а спустя полтора часа он снова находился на железнодорожном сером бетонированном перроне с одной только мыслью, что запасной вариант никогда никому не мешал. Следующий день, с самого утра до вечера, он находился в МГУ. Величие и мощь монументального главного комплекса университета на Ленинских (Воробьёвых) горах и количество потенциальных студентов кружило голову любому, кто видел это впервые. Москва тепло встречала полчище молодых талантов со всей необъятной страны, а те, в свою очередь, не скупились одаривать её восхищенными улыбками.