Коперник - [22]

Коперник в этом отношении не отставал от современных ему медиков. На полях его медицинских книг записаны, между прочим, рецепты «чудесных» по своему действию пилюль алхимика и врача Арнольда из Виллановы (умер в 1310 году), которые назывались иначе «императорскими» пилюлями и должны были исцелять от всех болезней. В эти пилюли входило шестнадцать ингредиентов, а именно: гвоздика, анис, кардамон, корица, смола, манна, шафран, сок алоэ и т. д.

Дважды встречается у Коперника запись сложного рецепта из двадцати двух ингредиентов, в число которых входили: лимон, шафран, жемчуг, смарагд, рог единорога, золото, серебро, красный коралл и пр. Подобные рецепты показывают, что как врач Коперник не стоял выше тогдашних врачей, преподносивших больным ужасающе сложные снадобья.

На одном из портретов Коперник изображен с ландышем в руках. Ландыш был эмблемой врачебного сословия; таким образом, врачебное искусство Коперника настолько ценили, что художнику, вероятно, посоветовали даже изобразить почтенного каноника и ученого астронома с ландышем в руке.

В 1538 году Коперник опять ездил в качестве «нунция» капитула в замок Алленштейн, а в 1535 году был командирован капитулом туда же в качестве «визитатора», иначе говоря — ревизора, но уже не по хозяйственной, а по церковной части. Он должен был обревизовать производство различных церковных дел. Заметим, что в 1538 году Копернику было уже 65 лет, и после своей хлопотливой административной деятельности он был в праве «удалиться на покой». Но, как мы видим, его административная деятельность все еще не кончилась. Правда, с 1531 года он большей частью оставался во Фрауенбурге, занимаясь главным образом своими астрономическими изысканиями и врачебной практикой. Кроме того, он посещал иногда заседания капитула и вообще не манкировал своими обязанностями каноника.

Коперник был еще бодр, но, видимо, не желал тратить свои силы на различные уже прискучившие ему административные и церковные дела. Главное дело его жизни — обработка сочинения, посвященного вопросу о новой системе мира, — было уже почти закончено; оставалось лишь кое-что доделать.

Работы Коперника не были тайной для его друзей и коллег по капитулу; его казавшиеся странными в то время идеи, столь противоречившие многовековой астрономической мудрости птолемеева «Альмагеста», не могли не возбуждать удивления у всех, кто с ними знакомился.

Исходные положения его новой гелиоцентрической теории постепенно, быть может, против его воли, делались достоянием гласности: его друзья и сослуживцы по капитулу невольно сами делались их распространителями. К тому же и слава его как искусного астронома в двадцатых годах еще более упрочилась. Он написал обстоятельное возражение против одного сочинения нюренбергского астронома Вернера, и это увеличило его известность среди специалистов.

Еще знаменитый астроном древности, Гиппарх, открыл движение равноденственных точек по эклиптике, и Иоганн Вернер в сочинении «О движении восьмой сферы», напечатанном в 1522 году в Нюренберге, пытался доказать, что обе равноденственные точки движутся не с постоянной скоростью, как утверждал Гиппарх. Это мнение было довольно распространено среди астрономов, и даже был принят особый термин для его обозначения: оно называлось трепидацией.

Коперник получил экземпляр сочинения Вернера от своего старого товарища по краковскому университету, Бернарда Ваповского. В письмах к Ваповскому Коперник, не отвергая возможности наличия трепидации, указывает на ряд серьезных ошибок в рассуждениях Вернера, вследствие чего в итоге и приходит к заключению, что рассуждения Вернера и все приводимые им аргументы в пользу существования трепидации не имеют никакой убедительности и ничего ровно не доказывают.

Коперник резко нападает на Вернера, который в своем сочинении позволил себе несколько грубых выходок по отношению к Птолемею, называя Вернера за это «глупцом», а рассуждения его «ребяческим бредом». В одном из писем, посвященных разбору сочинения Вернера, Коперник дает характеристику наблюдения древних. «Древние, — пишет Коперник, — с величайшей заботливостью и рвением собирали свои наблюдения, благодаря которым явилась возможность таких прекрасных и достойных удивления выводов».

Вообще Коперник относился к деятельности древних астрономов, в частности к Птолемею, с глубочайшим почтением. Это уважение к трудам и достижениям древних составляет общую черту ученых эпохи Возрождения. Но у некоторых гуманистов подобное отношение в конце-концов переходило в преклонение и раболепство перед древними. Всех древних авторов они считали непререкаемыми авторитетами, именовали божественными и т. д.

Коперник не принадлежал к числу таких людей. В соответствии с требованиями жизни он, принимая наследство древних авторов, подверг его критике, основанной на результатах наблюдений. То, что он взялся за преобразование геоцентрической птолемеевой астрономии, вполне понятно: для морских путешествий требовались более точные таблицы Солнца, Луны и планет; с другой же стороны, нарождавшаяся идеология крупной буржуазии нуждалась в новом мировоззрении, ибо новому человеку негде было развернуться «под твердью» привычного «феодального» мироздания.