Копьё царя Соломона - [47]

Соломон удовлетворенно кивнул. Широко раздув ноздри, он вдохнул смолистый воздух, наполненный ароматом поверженных деревьев. «Они росли десятки лет, впитывали в себя соки земли и солнечный свет для того, чтобы потом все это было отдано самому величественному на земле храму», — думал Соломон, глядя на эти исполинские стволы у своих ног.

И как стояли эти деревья на земле Ливана, связанные корнями с землей и кронами с небом, так задумал царь поставить у портала храма две колонны в честь Иеговы, как это делалось в сирийских и финикийских храмах.

Ночная тьма опускалась на земли Иудеи. Царь очнулся от своих грез. Пора уже была возвращаться в свой дворец, где его ждали военачальники, советники, вельможи, придворные, жены и наложницы, где звучала музыка, воскуряли благовония и был другой мир.

Соломон, не глядя, чуть пошевелил левой рукой, на которой он носил гемму из кроваво-красного астерикса, древнюю гемму, о которой говорили, что она заключает в себе магические свойства. На внутренней стороне кольца клинописью, ведомой Соломону, были вырезаны слова: «И это пройдет».

На этот жест царя к нему устремились огромные черные носильщики-нубийцы, сильные и выносливые, с царскими носилками. Царь еще раз обвел взглядом огромную стройку, поднял глаза к небу, где уже на западе почти догорала заря и бросала пурпурный свет на вершины далеких гор, а с востока темно-серой вуалью, окаймленной нежнорозовым поясом, наползала ночь. И вдруг точно огненным мечом разрубило небо. Что-то яркое и сверкающее пронеслось по нему перед изумленным взором царя. Какие-то мгновения продолжалась эта необычная картина и вот уже на небе остался только дымный след.

И потерял царь покой.

На следующее утро были посланы гонцы во все четыре стороны света. Они объявляли, что если кто найдет то, что вчера упало с неба, тот получит большую награду от царя. А если кто утаит свою находку, то будет казнен вместе со своей семьей.

Прошло два дня, но никто не объявлялся с находкой, а царь, любивший, чтобы все его приказы выполнялись неукоснительно, становился все мрачнее. И вот на третий день с утра в Иерусалим с горы Ватн-Эль-Хав пришел пастух, в накинутой на плечи грязной овечьей шкуре и плетеных сандалиях. Он искал царский дворец и царя Соломона. Стража не хотела его пускать, но он упрямо твердил, что его ждет сам царь. Зная, какие причуды бывают у их великого царя, вызванный стражами начальник телохранителей царя Ваней велел спросить у пастуха, что привело его в этот ранний час.

— Мне сказали в харчевне, что царь ищет то, что упало с неба три дня тому назад. Оно упало прямо в каменную бадью, в которой я готовлю пойло для своих овец. И произошло чудо — вода в бадье вскипела и над ней поднялся пар. А на дне бадьи я нашел здоровый камень. И раз царь хотел увидеть, что упало с неба, то я и принес ему этот камень.

И пастух скинул грязный кожаный мешок со своего плеча, вытащил оттуда увесистый камень, размером с голову годовалого ягненка, и протянул начальнику стражи. Тот отшатнулся — от пастуха и его мешка несло овечьим навозом.

— Иди за мной, — приказал он этому неотесанному невеже, — иди за мной и не отставай ни на шаг.

Во дворце начальник стражи передал пастуха самому Ванею, начальнику телохранителей царя.

Торжественно шел Ваней по покоям дворца, высоко подняв голову, чтобы никто не посмел надсмехаться над ним, потому что в этих покоях, выложенных мрамором и яшмой, темно-зеленым малахитом и розовым сардониксом никогда не видели пастухов в вонючих овечьих шкурах. Но пастуха вся эта роскошь не смущала. Он пришел сюда по делу и спокойно шел по мраморным полам в своих плетеных сандалиях.

Ваней довел его до тех покоев, где в эти утренние часы царь занимался со своим библиотекарем Ионафом. Раз в неделю Ионаф показывал царю все приобретенные для библиотеки за неделю свитки, пергаменты и другие свои находки. Царь любил эти тихие часы, когда только шуршание пергаментов и тихий рассказ Ионафа звучали в этой комнате. И комната нравилась царю — ее стены до половины были выложены темно-зеленым малахитом, а пол был сделан из плиток густо-красной меди. Низкий деревянный стол, стоящий на шести мощных львиных лапах с толстой столешницей и несколько скамей, на которых лежали звериные шкуры, дополняли ее скромное убранство.

Ваней неслышно вошел в комнату, но чуткий слух царя уловил этот звук. Царь удивленно поднял голову и посмотрел на своего вельможу, нарушившего заведенный порядок.

— Царь, я привел человека, который утверждает, что принес то, что упало с неба и что ты велел найти, — произнес Ваней и отошел в сторону, чтобы царь мог увидеть того, кого он привел, и при этом положил руку на висящий на поясе кинжал.

Соломон удивленно смотрел на человека с многодневной неровной темнорыжей щетиной на подбородке и щеках, которую он, конечно, подстригал ножницами для стрижки овец, на копну рыжих волос на его голове. Легкая улыбка скользнула по лицу царя и исчезла.

— Кто ты и как тебя зовут? — спросил Соломон, улыбнувшись этому полудикому человеку, напомнившему ему своим видом рассказы о юношеских годах царя Давида, пасшего овец у отца своего, Иессея.