Коп ушёл - [3]

— Что нам предпринять? — поинтересовался Келвин.

— Ничего, — ответил Шелби. — Ждать. Они убирают наших людей, чтобы поколебать нашу власть. Все, что нам остается делать — ждать и смотреть, кто это столь глуп, что решил помериться с нами силами. А пока мы на всякий случай распустим наш стол. Деятельность организации будет идти, как и прежде. Не думаю, что противник попытается нанести нам новые удары.

Но Марк Шелби ошибся. Этой же ночью пуля 22-го калибра прошила череп Денниса Ревенала, и помощник управляющего заведением, ведающим проституцией Ист-Сайда, умер на шелковых простынях в дорогостоящей квартире, двери которой считал абсолютно надежными.

Никто не видел убийцу, никто не слышал выстрела.

Капитан Вильям Лонг сидел в помещении Манхэттенского отряда полиции по убийствам и пил кофе из бумажного стаканчика, улыбаясь комиссару.

— Чем вызвана эта маленькая война? — осведомился он.

— Наверное, тем, что Департамент полиции ведет себя излишне пассивно, — парировал комиссар.

— Может быть, вы и правы, — сказал капитан. — Но, может быть, иногда приносишь больше пользы, оставаясь в стороне. Учитывая... что все непричастные лица виновны.

— На этом заваруха не кончится. Другая сторона еще не оседлала коней. — Похоже, они просто не знают, кто их противник.

— А у вас есть какие-нибудь идеи?

По-прежнему улыбаясь, Лонг утвердительно кивнул. Появилась еще одна хорошенькая возможность прощупать комиссара. Через две недели он уходит в отставку и трудно придумать лучший случай для финала карьеры.

— Кое-какие идеи есть, — сказал он, — правда, ничего конкретного. Но ведь после двадцати пяти лет службы можно брать в расчет и интуицию.

— Мне кажется, вы все же поделитесь ими, — несколько язвительно заметил комиссар.

— Есть только два варианта, — произнес, наконец, Лонг после того, как допил кофе и бросил смятый стаканчик в мусорную корзину. — Тут два мотива: деловой и личный. Честно говоря, я не могу представить себе настолько тупого человека, который решится преследовать людей организации лишь из чувства личной мести. Следовательно, это бизнес. Кто-то желает войти в правление, но для этого там должны появиться вакансии. Эти кто-то должны быть достаточно могущественны, раз наносят удары не только по отдельным частям, но и по всей империи в целом. В правлении вряд ли согласятся с тем, чтобы противник убирал их одного за другим. Появление этой новой силы — продолжение старой игры по жестким правилам: убрать верхушку, вызвать замешательство у прочих, принудить их признать игру проигранной или добиться того, чтобы они закрылись, как устрицы.

— Довольно опасная игра.

— Тем не менее, — продолжал Лонг, — она уже опробована и всегда оправдывала себя. Иногда люди наверху находят более выгодным принять новичков, чем бороться с ними. Они заинтересованы объединять силы, и поэтому следует ожидать нового кровопускания.

— Тем хуже, капитан. До сих пор мы как-то могли их сдерживать. Может быть, через год-другой мы бы их раскрыли. Но если они вновь начали применять силу — значит, и нам не уйти от стрельбы.

— Пока война идет так, что нам грех жаловаться.

— Ну, это вы знаете лучше меня. Да, пока все идет по схеме. Они уложили пятерых и, думаю, этот урок близится к концу. Но теперь они должны будут появиться и предъявить свои требования организации.

Но капитан Лонг тоже ошибся. На следующий день в 14.45 у кафе на Восьмой Авеню было угнано такси. В 14.48 такси было обнаружено ни одной из боковых улочек Гринвич Виллидж. Машину обнаружил водитель этой же таксомоторной компании. На заднем сидении распростерся Антонин Бродерик, бывший докер, ставший в организации ответственным за рэкет. Он был убит пулей в сердце, пулей, выпущенной из «магнума».

Джиллиан Берк сидел на втором этаже кафе-автомата, ковыряя вилкой фасоль и мясной пирог, запивая все это молоком. За все годы, которые он отслужил, никто не называл его по фамилии. Он был просто Джил или же этот Джил. И вот теперь появилась еще одна передовица на четверть газетной полосы, посвященная суду над ним, состоявшемся в Департаменте полиции, и исключению его из рядов полицейских только потому, что он был слишком добросовестным копом, с которым не могли ужиться проклятые политиканы. В этой статье его фамилия упоминалась трижды и каждый раз была напечатана полностью и без ошибок. Репортер кратко пересказал его карьеру, заметив под конец, что существует потребность в таких людях, как он, и даже немалая, несмотря на то, что это может не понравиться некоторым официальным лицам и что, возможно, если прикрыть некоторые неприглядные делишки, коп окажется невиновным.

Джил оторвался от статьи и, увидел Билла Лонга, идущего к нему с подносом, свернул газету, освобождая место. По их внешнему виду можно было сразу определить их профессию. Отличительные черты, приобретенные ими, были таковы, что любой мог опознать их после минутного изучения, а каждый преступник, узнав их, мог сразу же уложить.

Годы, посвященные охране закона, расследованию и предупреждению преступлений, были тяжелым испытанием, и они стали людьми, один взгляд которых видел дальше и глубже, чем могли увидеть пристальные взгляды других.