Координатор - [51]

— Рад встрече с вами, — пробормотал он и поцеловал ее руку. — Вы отлично выглядите.

Ингер выдернула пальцы, как будто их обожгло огнем.

— Я считаю Клауса одним из величайших хирургов наших дней, Кристофер, — продолжал весело Гуннар. — Его преданность своему делу, его склонность к смелым экспериментам, его неизменное стремление к совершенству снискали ему нерасположение его коллег, поэтому теперь он работает только на меня. И я этому весьма рад. Надеюсь, он и тебе сможет чем-нибудь помочь.

— Я был бы счастлив обследовать мистера Моргана-Брауна, — заметил Эрнст. — Хотя, если его артрит так запущен…

— Ну, попробовать все-таки можно, — сказал Гуннар. — Хельда, мне кажется, нам следует что-нибудь выпить. В леднике осталось немного пунша. Ты поможешь ей, Ульф?

— Да, Гуннар, — ответила Хельда.

Ульф нахмурился, бросил вопросительный взгляд на Эрика, но потом пожал плечами и отправился следом за ней.

— Садитесь, Лоран, — предложил Гуннар. — Ну вот, теперь вы убедились? Я ведь вам говорил, что, если Ингер решила проделать весь этот путь в Стокгольм, значит, она придумала какой-то хитрый ход. На самом деле она всегда была склонна верить в собственные мечты. Наверно, ей уже давно хотелось, чтобы меня убили, вот она и поверила тому, что сказал Уайлд. Ведь так, Ингер? Но Уайлд, судя по всему, не сказал тебе о том, как он убивает людей. Его характерный прием — сильнейший удар ребром ладони в основание черепа, в результате чего происходит перелом позвоночника с одновременным смещением шейных позвонков.

— О господи, — прошептала Ингер.

Она посмотрела на Уайлда. Он подумал, что если она не будет очень осторожной, то может себя выдать.

— Вот именно, моя дорогая. Жаль, что у мистера Уайлда не было возможности опробовать свой удар сначала на тебе, правда? Человек, у которого сломаны и разорваны позвонки, умирает практически мгновенно. Но ты прекрасно знаешь, что человек может выжить, когда у него просто сломана шея. — Он улыбнулся Уайлду. — Ты понимаешь, о чем я говорю, Кристофер? Я сломал себе шею много лет назад. Если бы не Клаус, я давно уже был бы мертв.

Бледный мужчина зарделся. К его щекам мгновенно хлынула кровь, и на лице запылал пунцовый румянец, как у персонажей из мультипликационных фильмов.

— Вы слишком добры ко мне, Гуннар.

Гуннар рассмеялся:

— А ты слишком скромен, Клаус. Кстати, это именно он переделал Ингер, и мало кто из хирургов может похвастаться таким блестящим свидетельством собственных дарований. Что касается моей особы, то меня ему пришлось буквально воскрешать. Как ты, наверно, уже слышал, это была авиационная катастрофа. Не говоря о всяких пустяках, вроде сломанной шеи и сильных ожогов, в голове у меня образовалась дырка от какой-то летящей железяки. Я превратился в живое месиво. Клаус собирал меня по кусочкам. Кое-что восстановить так и не удалось — например, мое зрение. Зато голова теперь работает лучше прежнего.

Он похлопал себя по черепу за ухом.

— После пересадки тканей мне вставили сюда стальную пластину, и она как раз закрывает тот самый «зубовидный» ствол, который, как сказал мне Клаус, был мишенью мистера Уайлда. Это говорит о его замечательной точности — потому что удар пришелся в самый центр пластины. К счастью, даже рука мистера Уайлда не способна пробить металл.

— Но он был уверен, что ты мертв, — сказала Ингер.

— Я и сам думал, что я мертв или, по крайней мере, при смерти. Пластина погасила удар, но все-таки сила удара была достаточно велика, чтобы свалить меня с ног. Даже более того. Я был парализован, почти не мог дышать. Но перед уходом у мистера Уайлда было слишком мало времени, чтобы удостовериться в моей смерти. Его собственная жизнь висела на волоске, я лежал как мертвый, тем более он все сделал так же, как всегда. Даже Лоран подумал, что я умер. Разве не так, Лоран?

Гуннар усмехнулся. Уайлд подумал, что его чувство юмора при данных обстоятельствах просто поразительно. Возможно, пережив страшную катастрофу, Гуннар видел в каждом новом вздохе щедрый подарок судьбы. Люди, которые считают, что всю оставшуюся жизнь живут взаймы, обычно гораздо более опасны. Уайлд относил себя к одним из них.

— И Ульф тоже, — добавил Гуннар. — Но они ничего не понимали. Только Хельда знала про пластину. Верно, Хельда?

— Да, Гуннар.

Хельда вернулась, неся на подносе чистые бокалы. Ульф тащил за ней ведерко со льдом и две бутылки «Шведского пунша».

— Ну что ж, давайте выпьем, чтобы отпраздновать мое возвращение. Твой муж может с нами выпить, Ингер?

Ингер откинулась на диване и закурила новую сигарету:

— Нет. Он принял успокоительное.

Она улыбнулась Уайлду. Ее быстро вернувшееся хладнокровие было не менее замечательно, чем юмор Гуннара. Она все еще считала, что у нее есть в колоде козырь. Уайлд подумал, что все это выглядело бы очень забавно, если бы он сам не являлся главным предметом й^ торгов.

— Очень жаль, — сказал Гуннар. — Но я уверен, что Кристофер, так же, как и я, еще способен испытывать чувства. Чувства, которые ты так больно задела во время своей последней речи. Хельда, подай миссис Морган-Браун стакан пунша.

Хельда поставила поднос на столик. Бокал Ингер звякнул о другие; звон стекла разлетелся по огромной комнате.