Конунг. Властитель и раб - [100]

– Бьяртмар высмеял меня, когда я не смог пустить струю мочи так же далеко, как и он, – сказал Сигвальд.

– Здесь речь идет не о твоей мести, а о справедливом наказании, – отрезал конунг. Мы бросили жребий. Выбор пал на Сигвальда.

Конунг протянул Сигвальду секиру и сказал, что Бьяртмар должен сесть у костра, чтобы все, кто захочет, могли видеть его.

– На месте ли стража? – вдруг резко крикнул он.

– Да, – ответил ему Свиной Стефан, который тоже здесь, рядом. Стали искать какой-нибудь пенек, на который Бьяртмар мог бы положить свои ноги перед казнью, ибо конунг заявил, что секиры наши быстро затупятся, если мы будет рубить по камню. Нелегко было найти пень. Тогда наш плотник добрался до корабля и вернулся с куском доски в руках. Он промок до нитки и, поскользнувшись на камне, ругнул и Бьяртмара, и конунга заодно. Бьяртмар зарыдал и попытался приблизиться к Сверриру. Но воины оттолкнули его. Тогда Бьяртмар выкрикнул конунгу, что он осудил его отца, Халльварда Истребителя Лосей, на смерть.

– Помнишь ли ты об этом? Ты заставил его дожидаться смерти в Нидаросе, пока сам следил за конунгом Магнусом. Я был тогда маленьким мальчиком. И я видел все это.

– Знаешь ли ты, что попадешь в ад? – крикнул он конунгу. – Ты проклят!..

Но конунг ему не отвечал.

Бьяртмар положил ноги на доску.

И Сигвальд отрубил их.

На мгновение Бьяртмар потерял сознание, но потом очнулся и приподнялся, лицо его ужасно перекосилось, и он простонал, глядя на конунга:

– Твой сын, Сигурд, напился вчера вместо того, чтобы стоять вместе со своими людьми на страже. Поэтому корабли твоих врагов опередили тебя и не дали тебе уйти.

И он, побелев, скончался.

Люди молча оттащили тело в сторону.

Конунг велел поставить пращу, хотя она и оказалась непригодной. Ее должны были водрузить на кучку камней. Возвышаясь над скалой, праща эта должна служить грозным предупреждением врагу. Он приказал также своим людям выдолбить углубление в скале, чтобы исправная праща казалась безобидной. Ночь подходила к концу. Начало светать. А люди все носили и носили камни к праще, и на кораблях точили мечи.

На этот раз конунг не выстраивал своих воинов в боевом порядке, чтобы говорить перед ними.

А потом на нас напали они. Надеясь застать нас врасплох, пока мы еще спим. Кораблей их насчитывалось более полсотни. Но проток был слишком узок, и по нему могли идти в ряд лишь два корабля, бортом к борту. Так что наши позиции были не хуже. Но их было много, а нас – меньше. Берега круто обрывались вниз, и баглерам нелегко было сойти на сушу, где их поджидали мы. Похоже, люди на борту не осмеливались приблизиться к пращам. И поворачивали назад.

Они пытались просочиться со стороны другого холма, где стояла праща поменьше. У Асбьёрна камень был уже наготове. Пятеро натягивают пращу, Асбьёрн поднимает руку, и камень летит в корабль противника. И не попадает в цель. Падает недалеко от правого борта. Корабль покачивается на волнах.

Тогда воины Сверрира решили показать, что недаром они зовутся биркебейнерами. Годами упражнялись они в этом: рука отведена назад, веревки натянуты, стальные стрелы напряжены. Асбьёрн прицеливается: в петле – пятеро на борту, дрожат лини и штаги. Он поднимает руку…

Камень угодил прямо в середину корабля, пробил днище; шхуна затрещала, люди, крича, заметались, начали прыгать в воду, кто-то пустился вплавь к берегу, но наши стрелки осыпали их градом стрел. Ни один не выбрался на сушу.

Вскоре появилась другая шхуна: но теперь она разворачивалась, и люди с трудом налегали на весла. Вражеские корабли вновь образовали кольцо, и между ними сновали лодки. Наверное, хёвдинги держали совет, как им быть, чтобы поквитаться с конунгом Сверриром.

Епископ Осло, Николас сын Арни из Ставрейма, человек, который короновал Сверрира, впал сегодня в немилость у Господа.

Сгустился туман, и упала пелена дождя. Вряд ли баглеры порадуются решению остаться в море еще на одну ночь, чтобы караулить людей конунга Сверрира. Конунг отдал приказ разжечь на мысе четыре костра, подальше от наших кораблей. Люди бросали смолу и скрывались. Таким образом внимание противника было устремлено на суету с кострами. Туман все сгущался, но все же над морем еще стояла полоска света. Мы вывели корабли конунга Сверрира через узкий боковой приток. Одно судно село на мель. Мы пробили ему дно и взяли людей на другой корабль. Остальные спаслись. И прежде чем враг сообразил, что же произошло, мы уже плыли, держа курс на север. Они кинулись за нами в погоню. Однако в открытом море взять легкие шхуны конунга Сверрира было непросто.

На скале лежало тело Бьяртмара. Не быть ему погребенным в освященной земле.

В тот день мы ничего не ели, и только теперь поделили между собой еду. Люди сидели и жевали пищу. Конунг был с ними.

Появившись среди нас, он бросился к своему сыну Сигурду и обрушился на него с проклятиями; встряхнув его, он ушел. Перешагнув через скамьи гребцов, он направился на корму. Никто не осмелился последовать за ним.

Мы смело двигались вперед в полной темноте, неуклонно держа курс на север.

***

Сперва мы дошли до Тунсберга, а потом повернули на запад, двигаясь вдоль берега. И тогда мы увидели сигнальные костры, предупреждающие о том, что некий флот идет по Фольден-фьорду прямо в Осло. Это мог быть только епископ Николас со своими баглерами. Конунг повернул; дул попутный ветер, а из-за легкого тумана нас вряд ли можно было увидеть с берега. На следующий вечер, под покровом темноты, мы бросили якорь у острова Хёвудей. Нарубив веток с листьями, мы укрыли свои шхуны.