Конундрум - [94]
Он добрался до мостика и обнаружил, что половина пола исчезла, поглощенная столбом огня, ревущим из-под палубы. Он не видел никаких признаков присутствия Конундрума и его оставшейся команды. Боевая рубка и ее аварийный люк находились в пределах досягаемости огня, но через передний иллюминатор он видел, что корабль все еще движется, что его двигатели все еще работают. Зная, что у него есть только один выход, он, шатаясь, прошел сквозь пламя к станции управления погружением. Схватившись руками за раскаленные бронзовые рычаги, он рывком опустил их вниз, открывая носовые и кормовые балластные цистерны корабля. И тут же горящие обломки "Несокрушимого" нырнули под волны.
Поверхность воды поползла вверх по стеклу переднего иллюминатора. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем корабль погрузился в воду. Коммодор Бригг давился и задыхался от дыма, ожидая того, что, как он знал, должно было произойти, что, как он знал, было его единственным шансом спасти корабль, в то время как пламя сгущалось все ближе и ближе вокруг него.
Наконец "Несокрушимый" скользнул под волны, и в этот момент вода с ревом хлынула в его открытый шноркель. Фонтан холодной воды ударил по мостику с силой приливной волны, сбив коммодора Бригга с ног и смыв его на корму. Он ухватился за сломанную половинку Пирупитскопа, в то время как вода продолжала литься, омывая дымящиеся палубы и просачиваясь через дыру в палубе мостика, гася огонь в каютах экипажа внизу.
Как только огонь был потушен, внутри корабля стало темно, темно, как в самой черной пещере в самых глубоких недрах земли. Коммодор Бригг поднял голову. Снаружи "Несокрушимого" была только чернильная чернота. Корабль проваливался сквозь дыру в дне пещеры, через дыру, которую исследовал профессор, в бездонную пропасть, ведущую к нижней части континента Кринн.
И он все еще тонул.
Глава 32
Конундрум проснулся в маленькой кроватке, застеленной мягкими белыми подушками, накрытой белым одеялом с синими цветочками. Окно рядом с кроватью было распахнуто настежь, и снаружи нежный Послеполуденный дождь барабанил по стене, тихо падая сквозь голые серые верхушки деревьев, уходящих вдаль. Прохладный ветер врывался в окно, шевеля тонкие белые занавески, висевшие по обе стороны от него. В комнате стояло еще семь таких же кроватей, как и та, на которой он лежал, но все они были пусты, а постельное белье аккуратно сложено и сложено стопкой на углу каждого матраса. Он приподнялся на локтях и удивленно огляделся.
Это был самый обыкновенный лазарет, только здесь не было ни медсестер, ни врачей, ни инженеров, ни офицеров по несчастным случаям, суетящихся вокруг, измеряющих людям температуру и назначающих клизмы с мыльной водой и лечение английской солью. В палате царила странная тишина.
Он встал с кровати и подошел к окну, глядя на серебристо-серые верхушки деревьев, с которых капал дождь. Здесь была зима-где бы она ни находилась. У него был вид и запах Даркембера, как называли его Соламники, Блекколда для Кендера.
На его глазах выступили слезы. Сначала он не понял почему, но потом вспомнил-Кендер, Размоус Пинчпокет. Воспоминание о невозмутимом картографе "Несокрушимого"вернуло ему все воспоминания. Там была битва с великаном И драконом, и огонь на борту, палуба рушилась под его ногами, он падал, падал в свет, который горел, как тысяча солнц. А потом наступила темнота. Незначительность.
Как он сюда попал? Но где же он был? А где же все остальные-Коммодор Бригг, капитан Хавсер, шеф Портлост, Размоус, даже сэр Танар? Он высунулся из окна и внимательно осмотрел землю внизу. Между деревьями вилась узкая тропинка, возле которой через равные промежутки стояли мраморные скамейки, но по тропинке никто не двигался, и все скамейки были пусты.
Он разочарованно отвернулся и еще раз оглядел пустую палату. В дальнем конце комнаты единственная дверь служила единственным выходом. Стены комнаты были сложены из камня, пол выложен полированными каменными плитами, потолок перекрыт толстыми деревянными балками и покрыт деревянными досками. Единственным источником света были три окна.
В комнате царил идеальный порядок и стерильность-ни тепло, ни холодно, ни маняще, ни отталкивающе. Там стояло восемь одинаковых кроватей, по четыре вдоль каждой стены. Под каждой кроватью лежал блестящий металлический горшок, а рядом с каждой кроватью стоял маленький столик, на котором стояла миска для умывания. У стены напротив двери стоял письменный стол, на котором лежали несколько толстых книг, бутылка чернил и перо. Под ним стоял простой деревянный стул. На стене рядом со столом висело высокое зеркало. Конундрум увидел в нем самого себя, но ему потребовалось несколько мгновений, чтобы заметить разницу. Его огненно-рыжие волосы, столь необычные для гномов, стали белыми как кость.
Конундрум в шоке отвернулся. Пока он теребил свою бороду и проводил рукой по тонкой полоске волос, обрамлявшей его блестящую лысину, его взгляд остановился на толстой книге в черном кожаном переплете, лежащей на столе рядом с кроватью. Края страниц казались обожженными, обложка искривилась и потрескалась, как будто ее облили водой, а потом небрежно дали высохнуть, не смазав предварительно маслом. Он поднял ее, и от ее страниц исходил такой запах, что у него перехватило горло от сдавленных рыданий. Он тяжело опустился на край кровати, его пальцы дрожали, когда он поглаживал покрывало, испуганный, боящийся открыть ее, боящийся не делать этого.
