Конундрум - [20]
Далеко за морем, в городе Флотсэм, посреди общей комнаты отдыха моряков, одной из лучших гостиниц города, двое мужчин напали друг на друга с ножами. Бой только начался, и люди все еще прыгали через столы и ломали стулья, пытаясь уйти с пути двух сверкающих клинков. Трактирщик все еще был на кухне, поднеся к губам половник, чтобы попробовать суп, и удивленно повернул голову, услышав шум за дверью.
Город Флотсэм был построен на утесе, возвышавшемся над кровавым морем Истара, Великим красным океаном, созданным, когда огненная гора обрушилась на Кринн, уничтожив город Истар и его короля-жреца, который в своей гордыне требовал от богов того, что герой Хума получил в смирении. Город и вся земля вокруг него были разрушены гневом богов, и море хлынуло, чтобы заполнить пустоту, создав кровавое море. Когда-то в его центре крутился водоворот, огромный водоворот, который засасывал любой корабль, проплывавший слишком близко. Некоторые говорили, что на дне этого водоворота лежит разрушенный храм короля-жреца и бездонная пропасть, открывающаяся прямо в бездну. Но водоворот был остановлен почти сорок лет назад, когда бог Хаоса был изгнан с Кринна, забрав с собой всех остальных богов.
Флотсэм был построен в начале глубокой бухты Кровавого Моря, в том месте, где кораблекрушения и все остальное водоворот-или, если уж на то пошло, остальная часть Кринна-вырвало, выбросило на берег. Когда-то это был свободный город, но теперь Флотсэм лежал во владениях Великого Красного Дракона Малистрикса, самого могущественного дракона во всем Кринне. Несколько лет назад она разрушила Старый город, спалив большую его часть дотла. То, что осталось, было лишь ветхой тенью прежнего города, трущобами, состоящими по большей части из приколоченных друг к другу лачуг и лачуг, а кое-где из отбросов поднимались более постоянные здания. Улицы и переулки Флотсэма были заполнены всевозможными негодяями, разбойниками, пиратами и головорезами, которых только мог породить Кринн. Наемники из Керна, людоеды из Бледе и Эрготианские пираты искали работу на галерах и судах, которые платили соответствующие взятки соответствующим людям, и поэтому им разрешалось швартоваться рядом с теми самыми торговыми судами, которые они грабили и топили, если встречались в открытом море. Все это было очень хорошо организовано, все балансировало на острие ножа страха.
Тем не менее, будучи одним из самых прочных строений в более респектабельной части города, "Отдых Моряка" редко испытывал подобные нарушения спокойствия. Это был постоялый двор, часто посещаемый теми, кто становился несколько более респектабельным благодаря богатству, независимо от того, насколько плохо было нажито их богатство, людьми, которые подписывались на притворство цивилизованных манер, хотя на практике они использовали тех же самых головорезов (и те же самые головорезы), столь распространенные в других частях города. Драка на ножах здесь, среди спасенного и потускневшего в море серебра и награбленной пиратами посуды, была действительно редким явлением.
И все же большинство посетителей гостиницы проявляли сверхъестественную и неожиданную ловкость в своем бегстве от опасности. Только один из них остался сидеть, и его удовольствие от великолепной запеченной камбалы, казалось, не было потревожено борьбой не на жизнь, а на смерть, происходившей всего в нескольких футах от его стола. Двое мужчин рычали и кружили вокруг друг друга, перекладывая свои ножи из руки в руку, ища какой-то выгоды, а он наблюдал за ними, как будто наблюдал какой-то фарс, устроенный для его собственного развлечения.
Один из обладателей ножа был полууспешным экспортером кипарисовых пиломатериалов, другой-официантом с многолетним опытом работы и безупречной репутацией осторожного человека. Природа их спора была неизвестна, так внезапно он разразился. Только что официант подавал экспортеру его распаренные креветки, а в следующее мгновение он уже выливал масло на рубашку этого человека. Она так же быстро переросла в ножи. Рукав рубашки официанта был разорван на плече, пальто торговца кипарисами было аккуратно разрезано по спине от воротника до подола, так что обе половинки свободно раскачивались, когда он делал выпад или уклонялся, оскалив зубы.
Мужчина за столом отложил вилку и спокойно пригубил вино. Он был одет в серую мантию, украшенную по подолу герметическими символами, вышитыми красной и золотой нитью. Несмотря на то, что он сидел, он явно был высоким человеком, так как его руки торчали из рукавов мантии, когда он опирался локтями на стол. Его волосы, черные как смоль и коротко подстриженные, дополняли темноту его глаз.
Двое мужчин продолжали осторожно кружить, толкаясь и делая обманные движения, проверяя друг друга в поисках выхода. Внезапно официант споткнулся о перевернутый стул и на мгновение ослабил свою защиту, чтобы схватиться за стол. Торговец лесом бросился вперед с победным криком, но спотыкание официанта было ловко скрытой уловкой, потому что он немедленно отступил в сторону и приготовился поймать невольного торговца лесом на острие своего ножа.
