Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику - [76]

и делало невозможными равные и честные выборы. Количество изменений законодательства, регулирующего избирательный процесс и политические свободы, исчисляется десятками.

Конечно, Владимир Путин не признает, что он противник политической конкуренции. Но Владислав Сурков, будучи более откровенным, говорил о том, что российской политической системе участники, не контролируемые Кремлем, не нужны: «Четыре парламентские партии выражают, передают весь спектр значимых мнений общества»[350]. Когда Оливер Стоун спросил Владимира Путина о возможности смены власти в России, Путин ответил, что «она, безусловно, должна быть. Безусловно, в этих процессах должна наблюдаться здоровая конкуренция, но она должна идти между национально ориентированными людьми, ориентированными на интересы российского народа»[351]. Политическая жизнь в современной России устроена таким образом, что только Владимир Путин и его ближайшее окружение имеют право решать, кто из политиков является «национально ориентированным», а кто нет. Вся политическая конкуренция в современной России сосредоточена в кремлевских кабинетах, а российское население лишено права на политическое представительство и на защиту своих прав и интересов в законодательных органах власти.

Глава 7 Риски бизнеса

Частная собственность в России не совсем частная и не совсем собственность.

Анатолий Чубайс

Очень часто обсуждение взаимоотношений власти и бизнеса в России начинается и заканчивается «делом ЮКОСа», когда в 2003–2006 гг. государство всей своей мощью набросилось на крупнейшую российскую нефтяную компанию и ее акционеров. Компании были предъявлены обвинения в уклонении от уплаты налогов, хотя в расчете на тонну добытой нефти ЮКОС платил существенно больше, чем любая другая нефтяная компания России[352]. Претензии российских налоговиков заключались в том, что ЮКОС злоупотреблял налоговыми льготами, но аналогичные схемы снижения налоговой нагрузки использовали все остальные российские нефтяные компании, и ни одна из них не получила сравнимых по размеру претензий.

Размер доначисленных налогов и штрафов превысил годовую выручку ЮКОСа, единственным способом расплатиться была продажа активов компании, но российское государство не позволило акционерам осуществлять или контролировать процедуры продажи активов, а само начало этот процесс. Сначала в декабре 2004 г. судебные приставы во исполнение решения суда продали «Юганскнефтегаз», крупнейшее добывающее подразделение ЮКОСа, а еще через полтора года инициировали процедуру банкротства компании, в ходе которой акционеры потеряли какие-либо возможности защиты своих интересов.

Помимо того, что была разгромлена компания (а почти все ее активы приобрели «Роснефть» и «Газпром»), основных акционеров ЮКОСа – Михаила Ходорковского и Платона Лебедева – приговорили к длительным срокам тюремного заключения по уголовному делу. Несколькими годами позже, до истечения срока наказания по первому делу, Ходорковский и Лебедев были еще раз обвинены российским государством, на этот раз в хищении нефти, добытой дочерними компаниями ЮКОСа за несколько лет. Хотя абсурдность обвинения была очевидна, это не помешало российскому суду вынести обвинительный приговор. После 10 лет тюремного заключения, в конце 2013 г. Ходорковский был помилован, а еще через месяц решением Верховного суда был освобожден Лебедев.

Помимо Ходорковского и Лебедева российское государство предъявило уголовные обвинения 30 сотрудникам ЮКОСа, из которых 12 были приговорены судами к различным срокам заключения и отбыли наказание в российских колониях, а 10 человек, эмигрировавших из России, были осуждены заочно.

«Дело ЮКОСа» беспрецедентно – и по масштабам компании, подвергшейся давлению со стороны государства, и по жесткости наказания, с которым столкнулись собственники и менеджеры компании. Но «дело ЮКОСа» не было ни первым, ни последним в том процессе, который можно назвать «государственным рейдерством». Аналогичные по сути истории случались в России и до, и после «дела ЮКОСа», о наиболее крупных из них пойдет рассказ ниже.

Выполняя приказ президента

Советская экономика базировалась на централизованном планировании. Где и что производить, кто и у кого будет закупать, какие цены устанавливать на те или иные товары, какую зарплату платить сотрудникам – все это решали министерства и ведомства. Точно так же они решали, где какие предприятия строить, а поскольку конкуренции в Советском Союзе не было, очень часто возникали ситуации, когда существовал один-единственный производитель чего-то и один-единственный потребитель. Во времена плановой экономики такие производственные цепочки воспринимались само собой разумеющимися, но после развала СССР и прошедшей приватизации ситуация начала быстро меняться. Все директора стали заинтересованы в прибыли. Многие кооперационные связи рушились из-за того, что предприятия производили отрицательную добавленную стоимость, то есть в условиях рынка цена продажи произведенной продукции оказывалась ниже того, что было потрачено при ее производстве. В такой ситуации для многих стало гораздо выгоднее продавать свою продукцию не традиционным потребителям, а на экспорт. Особенно активно такая практика распространялась на предприятиях, связанных с производством и первичной обработкой сырьевых ресурсов – их продажа на внешнем рынке приносила гораздо большие доходы, чем переработка на следующем этапе технологической цепочки внутри страны.