Контрреволюция. Как строилась вертикаль власти в современной России и как это влияет на экономику - [71]
Фальсификации с голосами избирателей приобрели фантастический размах. Сотни наблюдателей на участках фиксировали нарушения закона. По оценкам Сергея Шпилькина, на этот раз «Единая Россия» получила более 15 млн дополнительных голосов (график 6.5), но даже это не спасло ее от формального поражения – согласно официальным данным, партия власти получила менее половины голосов избирателей (49,32 %). Это привело к тому, что количество депутатов от «Единой России» в Думе сократилось, но тем не менее Кремль сохранил контроль за абсолютным большинством мест в нижней палате парламента (238 из 450).
Размах электорального мошенничества был настолько вопиющим, что уже вечером дня выборов в Москве собрался многочисленный митинг, участники которого протестовали против случившегося. В течение следующих трех недель политический протест стал главным в жизни столицы. На двух митингах в Москве, 10 и 24 декабря, где собралось по 100–120 тысяч человек, представлявших разные взгляды, были выдвинуты политические требования об изменении избирательного законодательства и о повышении уровня демократизации России: отмена результатов выборов в Думу, либерализация режима регистрации партий, снижение барьера для прохождения в Думу, прямые выборы губернаторов в регионах и отставка председателя Центризбиркома.
Случившееся стало полной неожиданностью для Кремля и сильно напугало его. Особенную тревогу вызывал союз уличного протеста и парламентской оппозиции – две из четырех партий, прошедших в Думу по результатам выборов, КПРФ и «Справедливая Россия», несколько дней воздерживались от получения мандатов. Кремль стал судорожно искать ответ на требования оппозиции. Понятно, что согласиться на непризнание результатов выборов было невозможно, и нужно было во что бы то ни стало расколоть намечавшийся союз. Достаточно быстро Кремль нашел решение, как воздействовать на лидеров обеих партий: через 10 дней после голосования на встрече с президентом Медведевым они отказались от требований пересмотра результатов выборов по всей стране, заявив, что могут оспаривать их итоги в отдельных регионах. Еще через неделю все избранные депутаты собрались в зале заседаний.
Угроза объединения оппозиции миновала, что не могло не обрадовать Путина. «…Эти выборы были у нас объективными, честными… результат этих выборов, безусловно, отражает реальный расклад сил в стране», «…насчет фальсификации, насчет того, что оппозиция недовольна результатами выборов, – здесь нет никакой новизны, это было всегда, всегда есть и всегда будет»[334], «…выборы в Государственную думу закончились. Все парламентские фракции начали работу – избрали спикера, Дума функционирует. Никаких разговоров о каких-то пересмотрах невозможно вести, кроме одного пути, который законом прописан, – обращения в суд», – заявил он[335]. При этом Путин не скрывал, что его гораздо больше волновали мартовские выборы следующего года, к которым он уже начал готовиться. «…Атаки по этому направлению на выборы, которые состоялись, они имеют второстепенный характер. Главная цель – это следующие выборы, выборы Президента Российской Федерации. [Оппоненты хотят иметь] возможность указывать на то, что эти выборы или будущие будут нечестными, [они хотят] делегитимизировать власть в стране вообще»[336].
Кремль судорожно искал ответы на требования протестующих. Совсем не принять их – означало обострить ситуацию, чего всеми силами хотелось избежать накануне президентских выборов. Очевидно, что пойти на отмену результатов выборов в Думу было невозможно – это толкало ситуацию в сторону «цветной революции»; самым малоопасным с точки зрения последствий было требование о прямых выборах губернаторов: срок их полномочий составлял пять лет. Даже при самом ужасном сценарии, когда на всех выборах кандидаты Кремля проиграли бы, на замену всех губернаторов потребовалось бы пять лет.
Меньше чем через три недели после выборов президент Медведев в своем послании к Федеральному собранию объявил о намерении провести «комплексную реформу… политической системы»[337]. Внесенный вскоре после этого в Думу законопроект помимо возвращения к прямым выборам губернаторов предусматривал облегчение процесса создания политических партий – минимальное число членов партии, требовавшееся для регистрации, уменьшалось в 100 раз, до 500 человек. Кроме того, партии, представленные в Думе или хотя бы в одном региональном парламенте, освобождались от необходимости сбора подписей для участия в думских выборах[338], а для выдвижения своих кандидатов на президентские выборы партиям, не представленным в Думе, теперь нужно было собирать 100 тысяч подписей[339].
В России заговорили о новой «оттепели». Но это были иллюзии.
Длинные новогодние праздники и нежелание парламентской оппозиции объединиться с уличным протестом привели к тому, что давление митингующих стало постепенно ослабевать. Хотя протестные акции еще продолжались и в них участвовали десятки тысяч россиян, никто из оппозиционных политиков не смог предложить план действий. В силу законодательных ограничений оппозиция не имела возможности выдвинуть своего кандидата для участия в президентских выборах. А неожиданно объявивший о своем участии в них Михаил Прохоров отказался открыто критиковать Владимира Путина и не стал делать ставку на протестное движение.
