Контрмеры - [52]

— Ничего, такая точность — тоже отличный аргумент, — вклинилась Сарина. — Кстати, пока у нас ещё остаётся время, мы могли бы обсудить зависший вопрос с посольством. Кого вы отправите к нам в качестве постоянных представителей?

Человек, которого все близко знавшие его почтительно именовали Старшим, без остановки метался из угла в угол тесной комнатушки. Собственно, какая там комнатушка! Громко сказано. На самом деле помещение было всего-навсего отгороженным пласт-щитами тупиком в конце одного из штреков давно истощившейся шахты.

Первые колонисты Волчьей Тени рыли глубоко. Когда даже на экваторе планеты в летний полдень едва-едва начинает таять вода, а полярные шапки состоят из сухого льда с кое-какими примесями, только очень самонадеянное теплокровное существо станет строить себе дом на поверхности. Правда, со времён первых колонистов прошло очень много времени. Столетия. Теперь там, наверху, в кольцах тепловых завес под неверным светом орбитальных отражателей выросли суперполисы с населением более ста миллионов каждый, детища неостановимой деловой активности. Каждый из них был крепостью, в которой горожане совместно — и успешно — выдерживали осаду сурового климата.

Увы, когда на планету пришла «Элирго Ассошиэйшн», достроившая цепь порталов «блошиного скока» и желающая получить от этого грандиозного капиталовложения столь же грандиозную прибыль, оказалось, что холод — не самый страшный противник. Уязвимость суперполисов сыграла с ними дурную шутку. Страшно даже помыслить о вооружённом сопротивлении, если живёшь в насквозь искусственной среде, для разрушения которой не нужен ни крейсер, ни даже корвет — был бы обычный субсветовой буксир, способный своротить с орбиты один из отражателей или в самоубийственном пике проделать брешь в кольце тепловой завесы…

Волчья Тень покорилась. В конце концов, у происходящего были свои плюсы. Расширение торговли, например. Доступ к ранее неизвестным высоким технологиям. Возможность быстрого обмена высококвалифицированными специалистами, обучавшимися за пределами системы Тримеля — и так далее. Корпы имели в своём распоряжении не только длинный тяжёлый кнут, но и полные карманы питательных крекеров.

Так что для поддержания покорности «ЭА» могла ограничиться демонстрацией силы и умеренным экономическим давлением. Что бы там ни бубнили повстанцы, дух первопроходцев среди их соотечественников давно иссяк. Население не стало бы противиться умеренному грабежу… вот только назвать происходящее умеренным грабежом повернулся бы лишь язык самого лживого из наёмных репортёров.

Когда загребущая лапа корпов дотянулась до фондов, предназначенных для текущего ремонта тепловых завес, возмущение местных подскочило до предела… и почти сразу перескочило этот предел. В первые стандартные сутки мятежа погибло 408 человек. К концу вторых суток — 20 392. На третьи сутки трупы уже никто не считал. Для восстановления власти над взорвавшейся планетой корпам потребовалось то, что позднее назвали Первой Зачисткой. Грубое, как любые поспешные военные меры. И крайне разрушительное.

В процессе Первой Зачистки пострадали все суперполисы, причём крупнейший из них, Иррайм, был заброшен практически полностью. Люди покидали неуютные жилища на поверхности, где им нечего было противопоставить армадам боевых роботов корпорации, и зарывались в недра своей обледенелой родины. Население старых шахт стремительно возросло в десятки раз, а убийства ради кислородных патронов и водяных фильтров стали нормой. Несколько банд начали промышлять людоедством, и ценой дополнительной крови эту озверевшую мразь пришлось вырезать без суда и пощады как самим мятежникам, так и рядовым беглецам, просто желавшим выжить.

Человеческие жертвы Первой Зачистки исчислялись девятизначным числом. Но до этого пребывающим в смежных звёздных системах топ-менеджерам «Элирго Ассошиэйшн» не было дела. Куда важнее оказалось то, что только прямые убытки корпорации выражались тринадцатизначными числами, а в перспективе потери должны были ещё вырасти. Старый Управляющий недальновидно нарушил первое правило хищника: не замахиваться на то, что уменьшает кормовую базу вожака твоей стаи. Поэтому топ-менеджмент принял меры, и старого Управляющего не стало. Появился новый. Уже не лощёный мастер аппаратных интриг, привыкший гулять на грани закона, воспринимавший систему Тримеля чуть ли не как свой личный феод, а практичный почти до грубости, умный и расчётливый Грайм Шольст.

Этот показал себя хорошим кризисным Управляющим. Во всяком случае, ни одно из покушений на него, предпринимавшихся мятежниками с завидным постоянством, так и не увенчалось успехом. Чего нельзя было сказать об ответных акциях самого Шольста против мятежных вожаков. При этом он старательно минимизировал потери, даже в карательных акциях проявляя умеренность. По всей планете разнеслось его высказывание, отдающее цинизмом высшей пробы:

— Бросьте, я не собираюсь перебить всех мятежников! Я собираюсь перебить ровно столько, чтобы оставшиеся вспомнили: жизнь налогоплательщика куда безопаснее.

Эту политику Грайм старательно проводил в жизнь. Жонглируя цифрами из отчётов, он даже выбил фонды на реконструкцию Иррайма, куда, словно гигантским пылесосом, всосало значительную часть населения старых выработок, уставшего от удушливой тесноты штреков и штолен. И когда, раздутое агентами «Байлу Интерстар» и отчаянием теряющих опору вожаков, почти задавленное пламя мятежа снова вырвалось на волю, Вторая Зачистка наглядно доказала: за Граймом стоят не только ресурсы корпорации, но и ворчливый нейтралитет большинства местных.