Контратака - [62]

— Что ж, пригодятся, — проговорил Йорген, — о них там будет множество разговоров.

— Кстати, о разговорах, — проговорил Диего, стараясь казаться таким же спокойным, как и сидящий возле наркоман. — Я все думаю: правда ли, что ты отправишься с халианами на их корабле, как считает Зоя, или это одни только разговоры?

— С какой стати? — Йорген вспыхнул.

Диего с безразличием пожал плечами:

— Зоя была так настойчива. Это казалось странным. Ладно, считай, что я ни о чем не спрашивал. Просто верни медаль и будем считать, что мы в расчете.

Йорген выложил сверкнувшую золотом святую Варвару на полированную крышку стола. Диего аккуратно поднял ее с помощью носового платка, старательно избегая прикосновений голой рукой.

— Ах-ах-ах, какие мы подозрительные!

— Никогда не угадаешь, на что можно напороться в таком местечке, — невинно улыбнулся Диего. — Мало ли что тут по столу размазано. Осторожность — она никогда не повредит.

Он поднялся, чтобы уйти, но собеседник вытянул руку и удержал его за плечо.

— Я улетаю, — произнес Йорген. — Лично приглашен для доклада к самому халианскому командиру.

Диего так и не решил, что же во всем этом самое скверное: то, что Йорген пошел на это, или то, что на его лице светилась теперь такая откровенная гордость. Он освободился от руки Йоргена. Прикосновение этого изменника, казалось, несет в себе заразу. Хотелось поскорее убраться отсюда, глотнуть свежего прохладного ночного воздуха.

Когда он вернулся в гостиницу, волнение почти улеглось. Диего решил, что пора уже передать сообщение на корабль Флота под названием «Боливар», несший боевое дежурство в данном секторе. Он с нежностью погладил лежащую в кармане завернутую в носовой платок медаль. Ну да, это «Боливар». Семья Фуэнтов всегда была правой рукой великого освободителя. В этом совпадении есть что-то мистическое, какое-то предзнаменование грядущей удачи.

Сам процесс передачи сообщения на корабль подействовал на раздерганные нервы Диего, как лучшее успокаивающее. Здесь царствовала четкая, заранее установленная терминология, наполненная по-настоящему серьезной, важной информацией. Диего принял душ и забрался в постель, лишь теперь вполне осознав, что он сегодня сделал.

Он ввязался в азартную игру, пошел на серьезный риск. И к тому же, отдавая Йоргену эти часы, он вершил самосуд. Он самолично принял решение лишить жизни человека — человека, которого давно знал и к кому в любой другой ситуации наверняка отнесся бы с огромным уважением. Несмотря на уверенность в правоте собственного поступка, эти мысли сдавливали грудь, спазмами отзывались в желудке. Впервые в жизни Диего Бах не смог бы с уверенностью сказать, не свалится ли он в следующую минуту в приступе какой-то тяжелой болезни или же попросту расплачется.

Даже странно, насколько приятно вновь оказаться в штаб-квартире разведслужбы. Как будто это твой дом родной. Даже очередной инструктаж Сейна звучал как небесная музыка, хотя Диего и был рад, когда Сейн наконец закончил.

— Ну что ж, — сказал, наконец, его шеф, — после того, как вы выследили этот пиратский корабль, перед вами открывается куда более широкий выбор характера дальнейшей службы. У меня до сих пор в голове не укладывается, как вам удалось до такой степени повредить систему управления, что «Боливар» без труда настиг их.

— Жаль, что халиане успели взорвать корабль, прежде чем наши его захватили, — ответил Диего. — Я дорого бы дал, чтобы как следует изучить его устройство.

И в этот момент Сейн, этот вечно угрюмый, с каменным выражением лица заместитель директора контрразведки, улыбнулся: Диего порылся в памяти и решил, что это первый подобный случай за всю историю.

— Не вы один об этом мечтаете. Ну, так что будем делать дальше? Я знаю, вы стремились попасть в эскадрилью быстрого реагирования. Не стану лукавить, мне было бы крайне жаль с вами расставаться, но вы заслуживаете, чтобы я сделал для вас все, что в моих силах, даже если это и не совпадает с моими собственными желаниями. Так что я твердо обещаю свое содействие.

Диего помедлил — не из-за того, что он еще не решил, чего хочет, а просто потому что очень удивился, когда осознал это желание. Все тщательно рассчитанные на годы вперед планы карьеры, все тщательно вычерченные родителями маршрутные карты его жизни вдруг снова приобрели ту безжизненную серость, которая так напугала его в дурмане ротери. На Эфрихене он был занят серьезным, важным делом — делом настоящим, ради которого стоило жить. И там он действительно жил — жил полной и яркой жизнью, даже тогда, когда испытывал душевные муки и боль. И Диего, ошеломленный этим открытием, услышал вдруг собственный голос:

— Да, я заявлял об этом раньше, но это было до того, как мне довелось поработать на Эфрихене. Теперь я, пожалуй, предпочел бы остаться в разведке. Разумеется, если вы сочтете возможным меня здесь использовать.

И тут Сейн отколол нечто воистину неслыханное. Он взял да и рассмеялся:

— Лейтенант! Да я дал бы отсечь себе руку, ради того чтобы заполучить еще с полдюжины таких, как вы. Добро пожаловать!

Родители, разумеется, не одобрят его выбор. Но какое это имеет значение? Важно то, что он, Диего, очень этому рад. Да черт возьми, он просто в восторге!