Контракт со смертью - [10]

- Ладно, Юра, давай занесу.

Юра зашел за стекло своего наблюдательного поста, где были: два кресла, стол, три телефона, компьютер с двумя звуковыми колонками, весь день не смолкавшими и напольный железный ящик, может быть для хранения денег или оружия. Он нагнулся, поднял что-то и вышел, неся перевязанный крепкой бечовкой картонный ящик, довольно большой, сантиметров пятьдесят по граням, и тяжелый, оценил Кудрявцев, принимая груз.

- А внутрь ты не заглядывал? - на всякий случай поинтерересовался он.

- Нет, конечно. Видишь, он заклеен, прямо с почты. и сургучные печати целы. Не вскрывать же, сам понимаешь?

- Конечно, - согласился Игорь, - кому нужны скандалы.

- Так я позвоню Лизе, предупрежу, - сказал Юра.

И, кивнув, ушел в аквариум, где тут же стал набирать номер.

Подошел лифт. Кудрявцев зашел внутрь, нажал отогнутым от букета указательным пальцем кнопку седьмого этажа; лифт закрыл дверцы, поехали.

Вышел на плащадку этажа и, по ковровой дорожке пошел в левое крыло. Шестьдесят седьмая квартира. Так же точно, как и в лифте отогнув палец, позвонил в дверь. Пение дверного звонка перешло в сухое щелканье замочного механизма, вход распахнулся и на пороге - Лиза: тонкая, высокая, в прямом, черно-маслянистом плаще, в блестящих колечках крупных завитков у висков, держа в руке маленькую красную сумочку, она зло смотрела на торопливо шагнувшего к ней гостя страшными, великолепными черными очами.

- Лизик! В пробку попал. Спешил изо всех сил, милая! - тут же выкрикнул он и, словно щитом прикрываясь цветами, приблизился вплотную.

- Не называй меня Лизик! - сердито сказала девушка, не обращая внимания на его поцелуй, но и не отстраняясь.

- Я из-за тебя торчу здесь уже минут десять. В плаще. Ты позвонил и сказал быть готовой. Я, как дура, жду, а ты по пробкам прохлаждаешься. Если не можешь быть точным, не приглашай меня больше!..

- Ну милая!

- И сколько раз тебе повторять, что я не милая. Во всяком случае, не твоя милая, да и не собираюсь в ближайшем будущем быть твоей.

Кудрявцев мигом поймал её на слове и, отдавая букет, вновь склонялся в поцелуе:

- В ближайшем? А не в ближайшем?

- Ни в ближайшем, ни в дальнем будущем. И хватит об этом, сколько тебе ещё говорить!

- Молчу, молчу, - сказал Кудрявцев, чувствуя, как млеет и томительно стонет все внутри него из-за этой пленительной, жестокой, необузданной и прекрасной двадцатилетней женщины.

Лиза между тем прошла в гостиную, взяла высокую хрустальную вазу, вышла в ванную. Через минуту, уже с водой и розами внутри, внесла обратно. Остановилась, раздумывая, куда поставить вазу. Зарылась лицом в букете, заметно смягчилась.

Кудрявцев, чутко наблюдавший за ней, тут же ухмыльнулся.

- И почему это вы, женщины, так любите цветы? Ведь если подумать, это же просто половые органы растений. Откуда у вас такая любовь к этим штукам?

- И поэтому тоже, - сказала Лиза, не отрывая лица от роз.

- Что "поэтому"? - не понял Кудрявцев.

- Из-за этих твоих дурацкий замечаний я тоже не буду твоей, - сверкнув глазами, сказала она.

Поставила вазу на столик.

- Что это у тебя за ящик? Мы с ним поедем?

- Ах да!.. - спохватился Кудрявцев. - Это твоему благоверному привезли. Охрана приняла, а тебя тревожить не стала, как обычно. Они все там к тебе пылают почтительным восхищением.

- Поучился бы.

- Учусь, учусь, - торопливо заверил Кудрявцев. - Только никто не ценит мои старания.

- Ну не стой. Пойди поставь свой ящик в спальню. На стол или на табурет. Надеюсь, это не взрывное устройство?

- Юрка внизу говорит, что проверил на предмет тиканья и прочей механизации. Да и мясом тянет. Давно отослали, наверное. Запашок уже. А ты что же, за Семенова боишься? Не бойся. Кто-кто, а уж он-то не попадется. А жаль, - добавил он и пошел в спальню, где на мягкий табурет с гнутыми венскими ножками, стоявший рядом с кованой жележной кроватью под розовым балдахином с цветочками, и взгромоздил тяжелую ношу.

- Надеюсь, там не кирпичи, - заметил он, выходя.

Лиза нетерпеливо ждала его у двери.

- Долго ещё копаться будешь?

Они вышли и захлопнули за собой дверь.

Внизу охранник Юра вышел из стекла, дабы лично засвидетельствовать Лизе свое почтение. Впрочем, она нравилась всем мужчинам, конечно, в зависимости от ориентации, мельком подумал Кудрявцев. Молодой, очень высокий и ещё не успевший пополнеть от спокойной жизни, Юра, далеко вытянув над головой Лизы длинную руку, открыл и придержал тугую дверь.

А дождь все так же мирно сыпал, и отдельные капли, сбитые порывами ветра с прямолинейного пути, залетали и под козырек подъезда. Лиза взяла Кудрявцева под руку и с усталым, злым терпением дожидалась, пока он раскроет зонтик, чтобы довести её к машине.

- Как у тебя все долго получается, - сказала она.

Кудрявцев усмехнулся, зонтик с шумом взмахнул крылами:

- Ты меня ругаешь, словно давняя супруга. Этак я скоро начну всерьез надеяться...

Он довел её до машины, открыл дверцу и, усаживая на переднее сиденье рядом с креслом водителя, уже склонялся к ней.

- Мне надеяться?

- Из-за тебя я вся вымокла. Закрой дверь! - приказала она и, дождавшись, пока он оббежит машину и сядет за руль, продолжила. - Если ты меня и дальше так намерен развлекать, то пеняй на себя.