Контракт на рабство. Рэй (слэш версия «Контракт на рабствою. Регина») - [51]

Его чуть привел в себя сильный шлепок по ягодицам. Больно, обидно и унизительно — но почему-то от этой боли и унижения Рэй еще острее почувствовал член Мэта внутри себя — именно так, как нужно, с нажимом на то самое местечко внутри, от которого по всему телу расходятся волны наслаждения; и немыслимо нежное, правильное касание ладони оборотня к своему члену.

— Не уплывай, лисенок, еще рано, — насмешливо велел Лоренцо, схватил его за волосы и оттянул назад. — Я знал, что тебе понравится.

Рэй только застонал, дар членораздельной речи он потерял… давно потерял, и демоны с ним. И с глупым желанием сопротивляться — те же демоны. То, что с ним делают эти двое, немыслимо прекрасно. Только еще немного потереться членом о ладонь Мэта, и…

— Повернись, лисенок, — попросил Мэт.

Рэй не слишком понял, куда повернуться, зачем повернуться, просто послушался его рук. Их обоих, Мэта и Лоренцо. Позволил поставить себя на четвереньки, потерся лицом о руки Лоренцо, о его бедро, и в голос застонал, когда Мэт снова вошел в него — так, сзади, было еще глубже, еще полнее… да, хорошо…

— Всего-то и надо, что позволить себе получить удовольствие, а, Лис? — горячо шепнул ему на ухо Лоренцо.

Рэй согласно простонал — да. Сейчас он на что угодно готов был сказать «да», лишь бы ощущать это, это… он не знал, как это назвать. Слов не было, мыслей не было, только чистое животное удовольствие и жажда, нестерпимая жажда.

Шелковый, влажный член ткнулся ему в губы, властная рука сжала волосы.

— Хочешь взять меня в рот, лисенок? — искушающий, ласкающий душу голос звучал в его голове, звучал повсюду, и Рэй снова хотел ответить: да. Но оказалось достаточно всего лишь открыть рот и впустить в себя нежную плоть.

Они входили в него оба, с двух сторон, в едином ритме, и с каждым толчком наслаждение росло, ширилось, заполняло его всего — пока не выплеснулось, как рождественский фейерверк, оставив Рея в свободном падении.

Опустошенного.

Счастливого.

Целиком и полностью удовлетворенного.

Его, не имеющего сил даже открыть глаза, уложили на сбившиеся простыни. Его ласкали и целовали. Ему обещали, что все будет хорошо — и что в следующий раз будет еще лучше.

Рей почти готов был согласиться, что он принадлежит им обоим, что он — тень, эхо…

— Ты мое сердце, лисенок, — сказали ему и положили его руку на влажную горячую грудь, так, чтобы он ощутил биение сердца.

Правда, он уже не разобрал, чье сердце билось в его ладони, Лоренцо или Мэтью. И, честно сказать, ему уже было все равно.

Он спал.

А утром Рэй ничего не помнил. Лишь удивился, откуда на столике букет жасмина и отчего так ноет тело, словно он вчера занимался силовыми упражнениями?

Окончательно он проснулся он от легкого прикосновения пальцев к щеке.

— Вставай, лисенок, завтрак на столе.

Свежий ухмыляющийся Мэтью вызвал только одно желание — запустить в него чем-нибудь тяжелым. Рэй натянул на голову одеяло.

— Вставай, иначе я принесу воду прямо сюда.

В этом он не сомневалась. Этот волк сможет. Притащит таз воды и выльет его в постель. Рэй высунул нос из-под одеяла и приоткрыл глаза, втягивая аромат свежей выпечки и кофе.

Мэтью стоял в дверях и улыбался, но в его настороженных желтых глазах Рэй увидел еще что-то. Напряжение? Сожаление? Вину? Да ну. Показалось.

— Жду завтракать. Потом я отвезу тебя на работу, ты сдашь отчет, и мы поедем в стаю. В полдень похороны Вайсс. Вопросы? Нет? Отлично. Десять минут. Твоя одежда в ванной. Ее почистили, отгладили и привели в приличный вид.

— Так точно, папочка, — промямлил Рэй и зевнул. Как же не хотелось вставать.

— Рэй, — парень поднял лохматую голову, — я не люблю повторять. Будь умницей, не зли папочку.

Когда зевающий заспанный Рэй вышел в большую комнату, Мэтью уже пил кофе. Зал под ними тонул во тьме, ни одного посетителя. Часы на стене показывали пятнадцать минут шестого.

— Мэт, — простонал Рэй, плюхаясь на стул, — почему так рано?

— Лис, посмотри на меня.

Что-то в его голосе испугало Рэя, рука дрогнула, и он пролил кофе на белоснежную скатерть. Рэй медленно поднял на оборотня взгляд и ничего не смог прочесть по застывшему лицу.

— Он поставил вторую метку, — бесстрастно произнес волк. — Бутерброд?

Рэй смотрел на оборотня и не улавливал смысла сказанных им слов. Вторая метка? Но… как? Когда?

— И что, теперь я стану как он? — шепотом спросил он.

— Нет. Просто ты изменишься. Уже изменился. Ешь, пока тебе это нужно. — Мэтью налил ему кофе и подвинул тарелку. — Теперь остерегайся сильных вампиров. Любой из них может закончить начатое мастером.

— Но… как он это сделал? — отчаянно вопросил Рэй. — Как?

— Вошел в твой сон. Разве раньше он этого не делал?

— Я не помню. — Он поднял на оборотня взгляд. — Я не хочу быть привязанным к Лоренцо всю жизнь. Не хочу.

Мэтью молча сунул ему в руки бутерброд.

— Это можно откатить обратно?

— Да. Со смертью мастера исчезнут и его метки.

— Значит, я убью его. — Рэй был совершенно спокоен. Если на кону будет его жизнь, он пойдет на это. — Убью.

— Не забывай о Видальдасе. Войну с сидхе не выдержит ни один клан.

— Не мои проблемы.

— Рэй, не все так плохо, как ты себе придумал. — Мэтью отставил чашку, промокнул салфеткой губы и поднялся из-за стола. — Если ты хочешь победить, стань сильнее.