Контрабандисты во времени - [82]

Первым сняли шлем. Герольдмейстер высокого поднял его над собой.

– Посмотрите же на шлем предателя и бесчестного рыцаря! – воскликнул он и зачитал обвинение вынесенное судом уважаемых рыцарей.

После этого герольды разбили шлем молотами и ногами сбросили остатки с помоста. Монахи снова начали читать заупокойные молитвы и снятие доспехов продолжилось. Сняли латный воротник, наплечники, налокотники, панцирь, железный подол, тассету, набедренники, латные рукавицы, меч, золотые шпоры – все разбивали и мяли молотом и сбрасывали с помоста, как мусор.

Наконец Роберта снова поставили на колени, перед его глазами сломали меч Илберта и, сняв с шеста измазанный черной смолой щит, разбили молотом. Священники поднялись на помост и встали вокруг несчастного Роберта, они запели сто девятый псалом.

– Deus laude mean ne taqueria…

Этот псалом содержал особенные, самые страшные проклятия в адрес рыцаря-изменника.

А на соседнем помосте уважаемые рыцари начали облачаться в черные траурные мантии, готовясь к заупокойной мессе. Подошел герольд, держа в руке ведро с грязной водой, чтобы начать ритуал омовения.

Сам же герольдмейстер трижды сказал.

– Я хочу видеть благородного рыцаря Роберта де Аркур Амбле сына благородного Илберта де Аркур Амбле!

Герольд трижды ответил, что нет здесь такого. Герольдмейстер взял из рук помощника ведро с грязной водой и окатил ею Роберта. Сначала голову, а потом тело.

– Меня обманули этот человек, что передо мной стоит на коленях без имени, без рода, без чести, предатель своего короля. Я не знаю его! Передо мной чернь, дурная кровь. Прочь!

Все священники, герольдмейстер, его помощники герольды и уважаемые рыцари в траурных одеждах покинули помосты и направились в церковь на заупокойную службу по Роберту де Аркур Амбле, где рыцаря заживо отпели, как мертвеца.

Роберт в одиночестве продолжал стоять в течение всего этого времени на коленях посреди помоста. Когда месса окончилась и все разошлись, к нему поднялся палач, он только что срезал с виселицы, заготовленную для рыцаря, веревку. И, накинув петлю ему на шею, стащил его с помоста, по ступенькам обнаженное тело, как мертвое животное. Внизу, вместе со своим сыном, он закинул несчастного рыцаря на траурную повозку, прикрыли ритуальным погребальным покровом, словно он уже мертв и повезли через весь город к воротам.

Роберт лежал под покрывалом бессмылено смотря в пустоту, ему казалось что он и в самом деле умер. И лишь его душа еще смотрит на этот несправедливый мир пытаясь тщетно его покинуть.

За городом тело рыцаря со сломленной душой, пиная ногами скинули с повозки в грязь придорожной канавы. Где он остался лежать не шевелясь до вечера.

"Лучше умереть, чем жить без чести" – последнее о чем подумал Роберт перед тем, как навсегда закрыть глаза.

* * *

– Вот так, друг мой, умер Роберт де Аркур Амбле. И в грязи придорожной канавы родился другой человек, вор и убийца Гастон Счастливая рука.

– Господи-и, – невольно вырвалось у Демьяна, – как же ты все это смог пережить? И почему Гастон?

Но его друг не ответил. Он наклонился к Демьяну и похлопал его по плечу, потом поднял руку.

– Эй! Марселон! Лучшую комнату для моего друга!

Повернувшись к Демьяну сказал.

– Пора хорошенько выспаться, друг мой. Про Гастона я расскажу тебе в другой раз. Уверен, наши пути еще не раз пересекутся.

Они встали. Демьян попрощался с Гастоном и пошел за Марселоном.

– Знаешь, что сказала мне Бергдис, когда меня уводили на казнь? – спросил его в спину Гастон.

Демьян остановился и замер. Он каким-то странным чутьем уже знал общую суть ответа – что они теперь с Гастоном связаны узами судьбы.

– Она сказала, чтобы я отдал половину старой римской монеты странному человеку. И еще она сказала, что этот странный человек сделает меня королем нового мира. Не знаешь, что хотела сказать этим старая ведьма?

Демьян помотал головой и молча поднялся по лестнице за трактирщиком на второй этаж.

Глава 23. Настоящие приключения кота в сапогах

Но спокойному сладкому сну, о котором мечтал уставший Демьян, не суждено было сбыться. Марселон проводил Демьяна в лучшую комнату, на деле оказавшуюся тесной каморкой квадратной формы с один маленьким, остекленным мутным стеклом окном.

– Это была крошечная клетушка, шагов в шесть длиной, имевшая самый жалкий вид с своими жёлтенькими, пыльными и всюду отставшими от стены обоями, и до того низкая, что чуть-чуть высокому человеку становилось в ней жутко, и всё казалось, что вот-вот стукнешься головой о потолок, – грустно продекламировал Демьян и вздохнул, – ну это конечно не комната Родиона Раскольникова, но примерно близко к ней, – в итоге заключил он.

Одна стена примыкала к каменной кладке трубы, шедшей от очага, что, конечно же, само по себе вещь хорошая, особенно если снаружи прохладно и сыро. Но если на очаге что-то готовилось, к примеру, на вертеле крутился доброго размера поросенок, которого полночи запекает мальчик по имени Маню, помощник трактирщика, то можно представить, что ожидало постояльца – жуткая духота и запах горелого мяса всю ночь.

«Вот черт побрал бы эту шаурмячную Марселона» – с тоской подумал Демьян, оглядывая помещение, втягивая носом, запах жареного мяса и с тоской вспомнил свой диван в квартире.