Контрабандист - [25]

– Не нужно оправдываться. Я ведь вижу: вы разговариваете со мной на языке научно-популярного издания. Так вот, я не такой дикарь, каким выгляжу. И прошу извинить мой сарказм – это всего лишь неистребимая привычка все подвергать сомнению. В общем, я считаю, нам есть что обсудить. Что вы там говорили насчет обеда?

– Да, конечно, все накрыто, – выпалил окрыленный Ступич.

– С одним условием. Я очень щепетилен относительно напитков.

– Но у нас…

– Меня не интересует, что у вас. Пить будем то, что у меня. Свое вино я всегда вожу с собой.

* * *

– Не возражаете, если на наших переговорах будет присутствовать еще один человек? – спросил Ступич по дороге в столовую.

– Вы о своей прекрасной помощнице?

– Собственно, я имел в виду другого человека.

– Жаль, я думал, она разделит с нами радость хорошей трапезы.

– Она, конечно, разделит, но я хотел бы познакомить вас еще кое с кем, – словно извиняясь, проговорил академик.

– Знакомьте, – просто ответил Марциони.

Человек уже ждал в столовой. Он поднялся навстречу вошедшим, демонстрируя военную прямоту спины и командирское лицо.

– Генерал Бетховен, – представил его Ступич. – Наш верный союзник и, как я планирую, командующий нашей будущей маленькой армии.

– Бетховен? – усмехнулся миллиардер. – Хорошая фамилия для военного. А для чего вам армия, господин ученый?

– Это небольшая армия, и, думаю, без нее не обойтись. Верные и дисциплинированные люди нужны в любом большом деле.

– В моем подчинении сейчас около четырехсот человек, – сообщил Бетховен.

– Четыреста верных людей – это, конечно, хорошо, – пожал плечами Марциони. – Но их нужно чем-то кормить и им нужно платить. И возлагается эта обязанность, естественно, на меня. Вот я и хочу знать, зачем.

– Хочу пояснить, что я действующий генерал федеральной армии. Мое подразделение находится на довольствии и денежном содержании правительства. Хотя и меньшем содержании, чем было во время боевых действий. Мои люди – наемники, и, хотя они имеют статус военнослужащих, в мирный период нам разрешена некоторая самостоятельность и хозяйственная деятельность.

– То есть вы бесплатная армия? – уточнил Марциони.

– Пока – да. Почти… Мы надеемся получить свое, когда… Когда заслужим.

– Ну, ясно, господин генерал. Остались не у дел после Войны колоний, подсуетились, обеспечили людей каким-никаким занятием, верно я угадал?

– Так точно, – сдержанно ответил генерал.

– Понимаю вас… Я знавал немало военных чинов, которые вовремя подсуетились. Именно так, например, возник Особый дивизион – загадочная организация, которая может все, но не отвечает ни за что.

Генерал поджал губы – видимо, гость задел за нечто живое.

– Хорошо, генерал, о вас поговорим позже. Думаю, пора за стол.

Тася знала: академик умышленно устроил достаточно скромный обед. Гость не должен подумать, что ученые тут шикуют на его деньги.

– Итак, Арго Маратович, поговорим откровенно, – предложил Марциони, чуть надкусив плитку прессованного мяса. – Сегодня вы показали мне, на что ушел мой… нет, ваш грант. Не скажу, что сильно впечатлен, ну да ладно, это всего лишь грант. Теперь вы ведете речь о поэтапном финансировании. Что это за этапы, о каких суммах идет речь, какой результат вы ожидаете в обозримом будущем – рассказывайте все по порядку.

– Конечно, – Ступич отложил вилку. – Первый этап – системный анализ восприимчивости. Я хочу знать, какие именно воздействия меняют свойства геоплазмы как в количественном, так и в качественном выражении. По моим расчетам, через три месяца мы сможем вызывать множественное предсказуемое изменение параметров. Я достаточно понятно объясняю?

– Пока – да. Вы хотите знать, сколько вольт подать на обезьяну, чтобы ваше вещество, например, забулькало. Так?

– В целом, так. Второй этап, который займет не меньше полугода, – научить человека воспроизводить нужный сигнал.

– Полгода?! Неужели это так сложно?

– Сложно? – Ступич пожал плечами. – Может, и не сложно, но таких исследований никто не проводил, и говорить наверняка ничего нельзя. Вот вам пример: попробуйте согнуть какой-нибудь палец на руке так, чтобы остальные не шелохнулись. Речь идет о том же самом, но на уровне мозговой деятельности. А жизнь нейронов куда меньше вам подвластна, чем движения пальцев, понимаете?

– Хм… Понимаю, но… – Марциони показал академику ладонь, затем крепко сжал ее в кулак и пошевелил большим пальцем. – Мне это удалось! – и он рассмеялся.

Ступич сдержанно-вежливо улыбнулся, оценив находчивость гостя. Затем продолжил.

– Параллельно будут вестись исследования свойств самой геоплазмы. Скажу откровенно, есть серьезные проблемы. Главная из них – неустойчивость геоплазмы. Мы научились сохранять ее с помощью сильных электромагнитных полей, но для практического применения этот способ не годится. Нам придется, по сути, создавать еще одну лабораторию, но это лучше, чем отдавать исследования сторонним организациям. Более того, полномасштабные исследования нужно начинать не на этом ржавом корыте, а в условиях стационарного научного центра, где-нибудь подальше от цивилизации. Все это я указал в концептуальном плане, с которым вы, надеюсь, ознакомитесь…