Континентальный союз - [15]

По верхам вообще покатился вал кадровых изменений. Вместо арестованного Хрущева первым секретарем Московского областного и городского комитетов партии избрали Баумана, заведующим ключевым отделом ЦК – руководящих парторганов, вместо Маленкова назначили брата Косиора. Начальником ГУГБ стал Евдокимов, замнаркома внутренних дел вместо Жуковского и начальником оперативного отдела – Волович… и это было только началом.

* * *

Уже 8 мая в Москве прошло совместное заседание пленума ЦК ВКП(б), Совнаркома и руководства ЦИК. Заседание вел признанный большинством растерянных вождей лидером Косиор. И они с Тухачевским, пока союзником, смогли продавить свои резолюции. Среди участников пленума сложившейся оппозиции не было – элита партии просто не успела до конца осознать случившееся. Выступать против Косиора никто не решился, все выжидали.

Пленум принял логичное в такой ситуации, и в общем-то, правильное по партийным нормам решение, о срочном созыве съезда партии. До его проведения, в СССР вводилось военное положение, власть возлагалась на "временное" партийное и государственное руководство. Последнее для победившей оппозиции стало главным. Хотя Косиор и не стал резко убирать из власти лиц, еще оставшихся в списках высшего руководства, но не участвовавших в заговоре, фактически, пленум стал победой, завершившей переворот, в том, что на съезде будут в основном утверждены принятые решения, мало кто сомневался. Впрочем, место для интриги оставалось – ведь за время между пленумом и съездом, некоторые, не самые высшие, но заманчивые должности, могли стать предметом торга между победившей группой и пока нейтральными представителями "широкого руководства". И наоборот, некоторые нейтральные личности, вполне – если, конечно, предпринять меры – могли стать лицами нежелательными, а то и пособниками "разоблаченной ежовско-кагановичской банды"… освободив свои кресла подсуетившимся вовремя людям.

* * *

Итоги подвела на следующий день передовица "Правды":

"Секретарями ЦК избраны Гамарник, Косиор, Мануильский, Жданов.

В новый состав Политбюро вошли: члены – Гамарник, Косиор, Мануильский, Межлаук, Микоян, Литвинов, Петровский, Рудзутак, Тухачевский, Чубарь, Якир.

Кандидаты: Агранов, Жданов, Калинин, Постышев, Эйхе".

* * *

В газетах списки традиционно печатали в алфавитном порядке, в действительности же, расклад сил был иным. Пленум подтвердил избрание Косиора генеральным секретарем, Чубарь, как и предполагалось, занял пост первого секретаря ЦК Украины. С поста председателя ЦИК и ВЦИК сняли Калинина, с формулировкой "политическая близорукость, проглядел блок Ежова-Кагановича". С той же формулировкой из Политбюро вывели Андреева и назначили на должность наркома водного транспорта. Председателем ВЦИК и одновременно председателем ЦИК СССР стал Петровский – Косиор закреплял за своими пост формального главы государства. Победившая группа пока не пользовалась полной властью в стране, и новый генеральный не торопился без видимых причин снимать конкурентов, поэтому нейтральный Жданов пока остался кандидатом в члены Политбюро, секретарем ЦК и первым секретарем Ленинградского обкома.

* * *

С Тухачевским игра велась тоньше. Маршал занял пост Председателя СНК, как и договаривались до переворота. Косиор в этом его поддержал: новому режиму срочно требовалась легитимизация как внутри страны, где победитель Колчака и Деникина пользовался немалой известностью, так и за границей, в первую очередь, во Франции и Германии. Новый же генсек фигурой способной быстро успокоить и своих, и чужих не был. Но смотрели на пост председателя правительства два вождя переворота по-разному. Если Тухачевский считал теперь именно себя главой СССР, и полагал только себя в полном праве единолично определять и внешнюю политику и, пусть после обсуждения с Косиором, внутреннюю, то последний имел по этому поводу иное мнение. Влияние маршала основывалось на армии и былой славе. В популярности Косиор с ним соревноваться не мог, а вот за армию побороться собирался.

На пленуме, при обсуждении предложения свежеиспеченного генерального секретаря о назначении главой правительства Тухачевского, Хатаевич, один из "косиоровцев" в целом поддерживая предложение своего патрона, внезапно заявил о большой нагрузке председателя СНК и невозможности совмещения этого важнейшего поста с должностью наркома обороны. Подоплека выступления была ясна всем: партия боялась сосредоточения государственной и военной власти в руках давно слывущего потенциальным Наполеоном маршала. И отдать ему в прямое подчинение армию члены ЦК отказались наотрез. Историю верхи коммунистов помнили, и всерьез опасались, что, опираясь на армию, Тухачевский может пожелать стать императором. Или Первым консулом, для начала. Эта историческая аналогия элите совершенно не нравилась, власть военного диктатора означала потерю власти ими, или, как минимум, необходимость каким-то способом добиваться доверия маршала и его людей.

Пленум ясно показал высшему руководству СССР, что на место преемника Сталина претендуют два человека: Косиор и Тухачевский. Для партийной элиты в данном случае не стоял выбор между плохим и хорошим. Все понимали, что Косиор станет продвигать своих "украинцев" и оттеснять от власти другие партийные кланы. Но ясно было и другое: основное направление политики меняться не будет. И это коммунистических чиновников устраивало гораздо больше, чем маршальские планы глобального переустройства страны и мира. Перспектива втянуться в новую "эпоху наполеоновских войн" не радовала. Уж больно "Наполеон" попался непредсказуемый, независимый от партии, а потому не имеющий в ней поддержки. Косиор же был для членов ЦК своим. И пленум поддержал именно его.