Континент коротких теней - [84]

Водопад Мерчисона (Кабарега)

«Пляж был сложен очень чистым песком, на который набегали волны, похожие на морские, и выбрасывали траву, будто водоросли на английском побережье. Это было великолепное зрелище — смотреть на колоссальный водный резервуар могучего Нила, наблюдать, как тяжелые валы накатываются на берег. А на юго-западе, если смотреть туда, так же безнадежно искать берег, как и в Атлантическом океане. Я был тронут до глубины души, когда любовался этим великолепным зрелищем. Моя жена, последовавшая за мной с такой преданностью, стояла возле меня, бледная и обессиленная, на берегу большого озера, достичь которого мы так стремились. На его пляж еще не ступала нога европейца, глаза белого человека никогда не окидывали взором его необозримую поверхность… Вот он, огромный бассейн Нила, принимающий каждую каплю воды, от проходящего дождя до бурлящего горного потока, текущую из Центральной Африки на север»²¹⁶.

Веер из перьев. Бари (район верхнего Нила)

Следуя вдоль восточного берега озера, Бейкеры через две недели обнаружили место впадения Нила, текущего из озер Виктория и Кьога, в озеро Альберт. Чуть выше по течению их ожидало, вероятно, самое великолепное зрелище, которое может представить река: она обрушивалась с высоты более сорока метров, снежно-белая между позеленевшими скалами. Перед темными утёсами скопились стада бегемотов, на песчаных отмелях вплотную друг к другу, словно бревна, лежали крокодилы, Но нападение агрессивного бегемота прервало лицезрение природы. Супругам не позавидуешь: без проводника, измученные тяготами дождливого сезона, больные малярией, они не в состоянии были идти подряд более пятнадцати минут. Им пришлось преодолеть невероятные испытания, прежде чем в мае 1865 года они прибыли в Хартум.

Огромное значение тогдашних исследовательских экспедиций нередко становилось очевидным с течением времени, иногда миновали десятилетия, прежде чем за героем следовало войско. Но Сэмюэл Уайт Бейкер вернулся сам, и уже через четыре года. Официальная версия — по заданию египетского вице-короля Измаила положить конец бесчинствам работорговцев в верховьях Нила. Как писал Бейкер в своей книге «Измаилия», промыслом «черной слоновой кости» там занимались более 15 000 охотников за рабами. «Вооруженным бандам из Хартума подвластны огромные земельные пространства — местные племена связаны с ними договорами о нападении на соседей, похищении женщин и детей, а также многочисленных стад овец и крупного рогатого скота». Все это так, но это было только поводом для вооруженного похода, во время которого отряды Бейкера завоевали так называемую Экваториальную провинцию²¹⁷. Когда английские войска в Уньоро натолкнулись на решительное сопротивление, Бейкер без зазрения совести заключил союз с работорговцами, которых только что порицал.

«Чем дешевле каша, тем больше живот» (канури, Западная Африка).

Одновременно и поучительно и неприятно читать в его заметках, как он обходился с народом бари, жившим в верховьях Нила. Его представителей он называл «неистребимыми паразитами», которым, однако, должна

Селение бари, Несколько странная поза мужчины, в которой он замер, характерна для многих нилотов

быть дарована свобода. С каким удовольствием он принимал участие в резне и при этом замечал, что «нет более подходящей страны для тренировки в стрельбе»! Читатели «Измаилии» узнали также, почему необходимо уничтожать, «как паразитов», представителей племени бари: они не могут понять, что теперь должны угнать свои стада с пастбищ, на которые отныне распространяется верховная власть Египта.

Конечно, речь ни в коем случае не идет только об одном Египте, правительство которого оплатило половину стоимости строительства Суэцкого канала, притеснялось британскими и французскими кредиторами и понимало, что может оказаться государственным банкротом. Измаил и Бейкер были фигурами вполне заменимыми в той игре, на которую их вдохновляли европейские деловые круги. Следует также заметить, что военный поход Бейкера не нанес никакого ущерба работорговле: исследователи, путешествовавшие по областям верхнего Нила, по-прежнему характеризовали ее как процветающую статью дохода.

Один из них, Георг Швейнфурт (1836–1925), был сыном состоятельного виноторговца из Риги. Его любовь к ботанике, проявившаяся уже с ранних лет, нашла понимание в семье, хотя некоторые поступки Швейнфурта в области научных изысканий на первых порах могли вызывать отвращение: однажды его застали, когда он варил дохлую кошку, чтобы затем препарировать ее скелет. Но подобный способ изучения природы, очевидно, выработал в нем ту самую черту характера, которая позднее стала определяющей, — особую склонность к деталям. Некоторые видели в этом определенную ограниченность, но, может быть, именно самозабвенное увлечение красочными подробностями и приковывает читателя до настоящего времени к произведениям Швейнфурта. Он учился в Гейдельберге, Мюнхене и Берлине и в 1862 году получил ученую степень с правом преподавания курса ботаники нильского района. Склонность к педантизму касалась и его лично: его одежды, поведения, походного снаряжения, где всегда был в запасе парадный костюм, и даже его почерка (он писал гусиными перьями). Готовясь к своему первому африканскому путешествию в Египет и Восточный Судан, он приобрел все доступные гербарии тех мест, чтобы при определении растений не пользоваться иллюстрациями. Результаты путешествия, длившегося с 1864 по 1866 год, так наглядно продемонстрировали его возможности, что ему вручили значительную сумму из фонда Гумбольдта, которая должна была быть употреблена на ботанические исследования в тропических областях западных притоков Нила.