Контакт – Сибирь - [32]

– Для меня поэты – аккумуляторы эмоций. Батарейки страстей. А Мандельштам… не понимаю его ледяных кроссвордов.

– Не скажите. В «Петербургских строфах» зашифровано ближайшее будущее страны. Очень сильная эмоция – тревога. «Чудовищна, как броненосец в доке». Броненосец в доке громаден, неповоротлив и потому небоеспособен. А дальше:

«Дымок костра и холодок штыка» на Сенатской площади. Если бы Николай второй читал Мандельштама, ему надо было хватать семью и бежать за кордон.

– Убедительно. Но мне это неинтересно, я жду от поэтов другого. – Она улыбнулась.

– Лилия Артёмовна…

– Да, вы правы, мы отвлеклись. Перейдем к скучным делам. Может быть, вы слышали, что в стране создана Государственная комиссия по изучению внеземных технологий. Мы с вами друзья-соперники. – Из сумочки, висевшей на спинке стула, она достала и показала удостоверение. – Я служу там. Главный специалист. Подобные организации, кстати, созданы во многих развитых странах. Могу я задать вам несколько вопросов? Чем ещё занимается ваша группа, кроме модели атмосферы?

– Мы с Иулой совместно пишем работу: «Описание процессов», пытаемся показать, как работают наши и их… подходы. Иула редактирует переводы на русский язык статей из Энциклопедии. Кроме того, по её просьбе мы собрали русскоязычные энциклопедии и энциклопедические словари в бумажном и электронном виде. Последних мало. Несколько человек переводят книги на электронные носители.

– Она редактирует переводы, а кто переводит?

– Есть машинный переводчик и словарь. Не очень совершенные. Иула очень быстро прибавила в языке, вот и редактирует.

– Она, что, готовит русскоязычный вариант энциклопедии?

– Насколько я знаю, работа построена следующим образом. Все ПВЦ участвуют в этой работе, тематика между ними распределена. Редакторская группа в Нью-Йорке посылает им куски текстов, в которых не уверена. ПВЦ редактирует свой кусок на том языке, который знает. В Нью-Йоркском офисе «Контакта» все статьи переводятся на пять официальных языков ООН. Потом вывешиваются на сайте «Контакта».

– Не могут ли при переводе на русский вноситься какие-либо сознательные искажения?

– О чём вы?

– Хорошо, имеется ли в вашем распоряжении подлинник Вардеманской энциклопедии?

– Имеется.

– Расскажите, пожалуйста, понятно для неспециалиста, как это реально проходило, передача.

– У Иулы готовая программа, которая позволяет общаться их и нашим компьютерам. В Нью-Йорке, у них сотни людей, разработана специальная программа, распознаватель текстов на Вардеманском. Без неё тексты занимали бы слишком много места. Мы с Иулой перекачали то, что вы называете подлинником, на наш компьютер.

– Вы изучаете этот язык?

– Нет, знаю только цифры и некоторые специальные символы.

– Тогда какой толк от этого подлинника?

– Со временем можно уточнить перевод.

– Не зная языка?

– У нас есть упомянутый машинный переводчик и словарь, а также их учебник языка. Вы не филолог?

– Я окончила философский факультет.

– Значит, другие филологи со временем выучат язык и будут переводить. Лилия Артемовна, а почему вы не спрашиваете номер моей дивизии и фамилию комдива?

– Иннокентий Васильевич, ну зачем вы так! – Она засмеялась. – Это не допрос. Вы очень интересно и понятно для гуманитария рассказываете. Вот и всё. Вы упомянули, что у Иулы есть их компьютер. Нельзя ли неофициально подержать его в руках в течение, скажем, ночи?

– Нет.

– Иннокентий Васильевич! Не хочу говорить о тривиальных вещах, о жестокости мира, о роли информации и технологии. Мне кажется, вы обязаны помочь своей стране. К тому же, вы получили прямую команду из Москвы.

– Я отвечаю, и перед страной тоже, за то, что определённая работа будет выполнена. И не собираюсь передавать неизвестно кому и неизвестно зачем ключевое устройство. Кроме того, Иула предложила, и мы согласились, что после окончания их… миссии компьютер останется у нас. А из Москвы меня действительно попросили… встретиться с вами. Что я с удовольствием исполняю.

– Что ж, оставим это. Но подлинник Энциклопедии вы можете нам передать?

– Охотно, тем более такая милая женщина. Придётся, правда, выполнить небольшие бюрократические процедуры. В нашем уставе есть соответствующее требование. Вы запрашиваете московский офис, они сообщают мне, что не возражают, по e-mail это займет час.

Почему-то ей это не понравилось. Она задумалась, уголки губ опустились, и лицо стало жёстким, как бывает у женщин в переполненных трамваях.

– Лилия Артемовна, не расстраивайтесь. Давайте, я вам дам программу-переводчик, словарь, учебник языка. А вы подпишите бумажку, для меня: «Прошу в порядке оказания технической помощи и т. д.»

Энциклопедию передала ему Иула, а программу и словарь на сайте Нью-Йоркского «Контакта» мог за небольшую плату скачать любой. С учебником сложнее. Что-то пока не поучалось с вардеманскими аудио и видеофайлами. В Нью-Йорке проиграли учебник на компьютере Друнга и сняли на видеокамеру с экрана. Качество, соответственно, было не очень и для широкого показа не годилось. Но для специалистов его охотно передают.

– У меня есть бланки с печатью нашей Комиссии. Давайте поднимемся ко мне, я напечатаю письмо. Надеюсь, и Святослав Владимирович эту надежду разделяет, что подробности нашей беседы не будут разглашаться.