Контакт - [10]

Мы подошли к голографическому изображению, но каких-то принципиальных отличий от того, что я видел днем в комнате совещаний, я не нашел. Тот же прямоугольный вырез, то же изображение корабля.

– И где дыра? – спросил Леонид.

– Она закрылась, – ответил Альфред. – Сейчас ребята грузят обломки сбитого дрона на корабль. Эх, как бы сейчас пригодилась электромагнитная пушка!

– Ну, после устранения угрозы от искусственного интеллекта да объединения человечества подобное оружие неактуально, – пожав плечами, сказал Леонид.

– Строго говоря, и рельсотроны потеряли актуальность. Для задержания дебоширов и хулиганов хватает электрической дубинки либо «шокера». Личное оружие-то отсутствует. Странно, что правительство вообще сохранило военизированную структуру – спецназ с тяжелым вооружением, оружием и взрывчаткой, – пробубнил Кшиштоф.

– Наверное, вот для таких случаев, – сказал начальник охраны.

Девушка, что все время выслушивала сообщение, повернулась в нашу сторону.

– Господин Дашкевич, пилот подлетает к ангару. С поверхности сообщают, что никто не пострадал.

Леонид кивнул, повернулся к парню, что продолжал составлять какие-то команды.

– Володя, прямую связь с поверхностью еще не наладили?

– Нет, как раз устанавливаем сеть. Рустам сообщил, что компьютер внизу уже запущен и проводит тесты. Еще час, и мы установим полную связь и синхронизацию с системами на станции.

– Хорошо. Доменика, вызови по связи заместителя главного инженера.

– В этом нет необходимости. Вадим изъявил желание прибыть сюда вместе с обломками дрона, – сообщила девушка.

– А кто же будет руководить на поверхности? – спросил Леонид.

– Его заместитель, Диего. Пусть основные работы и завершены, но он решил, что оставлять инженеров без руководителя нецелесообразно.

Леонид кивнул, подошел к изображению корабля. Внимательно всмотрелся. Я же отодвинулся чуть в сторонку. Похоже, ничего страшного не случилось. Я уж думал, что корабль взлетел с поверхности. Но и эта его внезапная активность настораживает. Хотя, конечно, запуск дронов мог произойти и в автоматическом режиме.

– Пойду к лабораториям. Ведь туда отправится Вадим? – спросил Кшиштоф.

– Да, – кивнув, подтвердил Леонид.

– Постой, я с тобой, – сказал я, шагнув следом.

Спать не хочется, а вот посмотреть на инопланетную технику интересно.

– Смотри, нам с утра спускаться вниз, и надо успеть подготовиться к изучению самого корабля. Может, пойдешь спать? – предложил астрофизик.

– А сам-то не спешишь в постель?

– Ну, мне любопытно взглянуть: какой он, дрон инопланетян?

Я ничего не сказал, лишь улыбнулся.

– Ясно-ясно, пойдем тогда, – рассмеялся Кшиштоф.

Мы покинули центр управления, дошли до лифта.

– И все же, чем может заинтересовать астрофизика инопланетная техника?

– А микробиолога? – поинтересовался Кшиштоф. – А вообще, пусть я с детства увлекался астрофизикой, но во времена моей молодости эта профессия не особо была актуальна. Так что после окончания института я занимался проектированием космических кораблей третьей серии. И только спустя десять лет смог вернуться к любимому делу.

Двери лифта открылись, выпустив нас на первом этаже. Мы поспешили в сторону лаборатории. Стоило зайти внутрь, как сразу увидели Вадима в том самом отделении, заставленном станками и всякого рода иным оборудованием. Он и еще двое инженеров, разложив на одном из столов кучу железяк, с интересом их рассматривали.

– О, Кшиштоф, Алексей. Решили присоединиться к нам? – услышав шаги, поднял голову Вадим и поприветствовал нас с жизнерадостной улыбкой.

Глаза его сияют, лицо слегка раскраснелось, словно он только что принял горячую ванну.

– Как у вас тут дела? – спросил Кшиштоф.

– Мы уже провели анализ материала, из которого сделана обшивка дрона, – сообщил Крутиков. – Как вы знаете, наши корабли и вообще все аппараты делаются из сплавов на основе железа. Эти сплавы часто называют космической сталью. Но железа там меньше 45 %, так что сталью все же материал этот назвать нельзя.

– Подозреваю, что с инопланетным дроном что-то не так?

– Да, его обшивка имеет в своей основе медь. Но это еще не все. Посмотрите. Пусть дрон и разворотило, но все же нельзя сказать, что в него попал трехграммовый стальной шарик, покрытый вольфрамом.

– Почему? – спросил я.

– Потому что такой шарик, летящий на скорости пять километров в секунду, разорвал бы дрон на мелкие кусочки.

– Хотите сказать, что обшивка на основе меди прочнее, чем обшивка наших кораблей на основе железа? – угадал Кшиштоф.

– В точку.

Я перевел взгляд на разложенные обломки дрона. Внутренности его тоже медного цвета. Тонкая трубка, на ней несколько дисков, соединенных десятками тонких проводков. Часть из них порвана и перебита из-за попадания снаряда рельсотрона, но все равно конструкция напоминает те, что используются в квантовых компьютерах. Судя по размерам, дрон и правда не больше апельсина. Чуть правее валяется треснувший объектив камеры. Видимо, дрон проводил видеосъемку.

– Как интересно, – удивился я.

Присутствующие проследили за моим взглядом.

– Что такое, Алексей? – спросил Вадим.

– Как что? Посмотрите. Объектив почти такой же, как у наших камер. Надо взглянуть, какова фотоматрица. Это даст нам представление, в каком спектре видят инопланетяне. Но я предполагаю, что они похожи на нас и зрительный аппарат у них такой же.