— Как вы знаете, — сказал он на сносном английском языке (это — в нашу пользу, подумал президент, с удовольствием глядя на хмурое лицо Бузукого), — мы хотим передать людям Земли приветствия от Центральной Федерации, пригласить вас вступить в сообщество цивилизованных миров и принять участие в Великом Разрешении.
— Мы приветствуем вас от имени Соединенных Штатов Америки, — сказал президент.
— И от имени народов Советского Союза, самой многонациональной и гостеприимной страны Земли, — добавил Бузукой на очень неплохом английском, не хуже, чем у президента.
— Мы благодарим вас обоих, — бесстрастно ответил пришелец. Он смотрел куда-то через головы обоих, словно ему чего-то не хватало. — Как мы объясняли в нашей передаче, мы надеемся встретиться здесь с лидерами ваших самых могущественных и опытных социальных групп, чтобы дальше в переговорах иметь дело с единственным представителем вашего вида.
Теперь улыбнулся Бузукой. Президент Эндресс был в середине второго срока, а Бузукой был премьером уже десять лет. Если они выбирают на основе опытности…
— Мы приняли это важное решение после анализа ваших многочисленных радио— и особенно телепередач, пытаясь установить необходимую персону.
Тут, может быть, моя возьмет, подумал президент. Бузукой у власти дольше, но Эндресс участвовал в значительно большем количестве телепередач в Америке. Так что неизвестно, кого пришельцы сочтут дольше бывшим у власти.
Ему не пришлось долго ждать.
— На основании этих передач мы установили, кто определяет у вас общение, чья длительная и очевидная популярность превосходит любую другую, — продолжал пришелец. Его нос начал поворачиваться из стороны в сторону, и президент задумался, что бы значил этот жест. — Однако мы не видим его среди вас. Поэтому нам следует подождать его прибытия, так как именно с ним мы решили обсудить будущее взаимоотношений Центральной Федерации и народов Земли.
Эндресс оглядывался в замешательстве, пытаясь понять, какой такой старейшина среди властителей еще не прибыл. Бузукой воспользовался паузой и вышел вперед.
— Я был участником телепередач гораздо дольше, чем любой из присутствующих здесь лидеров. — Он с удовольствием улыбнулся американцу.
— Ваши пропагандистские передачи нельзя расценивать как мерило истинной популярности, — твердо сказал президент, становясь рядом с премьером.
— Это справедливо, — рассеянно заметил пришелец, по-прежнему ища кого-то глазами. Американец широко улыбнулся конкуренту, надеясь, что множество операторов и фотографов запечатлеют его победу.
— Но все же человека, который нам нужен, здесь явно нет, — повторил пришелец. Эндресс, перестав улыбаться, уставился на пришельца, как и Бузукой.
Не обращая на них внимания, гость продолжал осматривать павильоны. Сквозь его отчужденность были заметны смущение и разочарование.
— Да где же ваш Джонни Карсон?..[1]
