Консумация - [15]

— Ещё и гордая?

Льюс меняется в лице. Его заводит сопротивление. Он поднимается с места и подходит ко мне. Сижу, не могу даже дышать от страха. Что сейчас будет? Леварец наклоняется и вдруг хватает меня за грудь. Крепко сжимает ладонь. Обхватываю руками его жёсткие пальцы и пытаюсь их хоть немного разжать. Мне больно и неприятно.

— Кем ты себя возомнила? — наклоняется он ниже к уху. — Ты туфи здесь. А значит никто.

— Простите, господин. Мне больно.

— Завтра поедешь со мной.

— Если хозяйка отпустит.

Говорю, как можно увереннее. Во-первых, выездные свидания дорого. Во-вторых, не ко всем отпускают, а только к самым ценным клиентам. В-третьих, я могу заболеть. Слышала, девчонки хитрят. Они пьют таблетки и запивают спиртным. Говорят, помогает. Там уже не до свидания.

— Думаешь, не отпустит?

Леварец разжимает пальцы, хватает меня за предплечья и дёргает вверх.

— Встань!

Поднимаюсь. Он гораздо выше и приходится смотреть снизу вверх.

— Господин. Не знаю, что сделала, — начинаю заискивать. — Мне жаль. Чем могу загладить вину?

Льюс сильно не в духе. Непонятно. Такое чувство, что задела его за мозоль. Но я не хотела, это лишь самозащита! Леварец кривится и тянет меня к себе. Моя задача сопротивляться, при этом быть ласковой и ждать прихода охраны. От таких посягательств здесь девушек защищают. По крайней мере, снижают накал растрёпанных мужских чувств и гормонов.

Рука Льюса ныряет мне прямо под юбку. Ну, конечно, там только трусы, а вернее полосочка ткани. Настырные пальцы лезут под ткань. Пытаюсь выкрутиться из захвата, но не получается. Ещё чуть-чуть, станет поздно. Нельзя! Нельзя!

— Ах, ты! Тварь!

Слышу вопль и порцию отборных ругательств, меня резко бросает в сторону. Чудом ещё на ногах. Только на расстоянии понимаю, что натворила, глядя на то, как Льюс сжимает свой пах. Его лицо перекошено от боли и злости. О, катастрофа! Похоже, я… Похоже что… Закрываю глаза, глубоко выдыхаю и бегу вон из зала, пользуясь скандальной суматохой вокруг.

Лечу в спальню, хочу выиграть какое-то время. Очень страшно. Не представляю, что меня ждёт. Ударить леварца, посетителя элитного и дорогого заведения города тянет не просто на розги. Они захватчики Теры, хозяева мира, властители. Леварцы здесь навели свой порядок, пролив кровь многих землян. Заставили людей жить по новым законам, низведя их в ранг домашних рабов. А тут такое! За меня точно никто не вступится.

Трясущимися руками открываю полочку шкафа. Хватаю таблетки. Их пьют, чтобы легче уснуть. Сыплю горсть в ладонь, а затем запиваю её водой из-под крана. Надеюсь всё быстро закончится.

Глаза начинают закрываться уже через пять минут. В голове плывёт, кружится. Лежу в кровати, слышу громкий стук. Требуют открыть дверь, и всё-таки взламывают щеколду.

— Лима! — испуганный крик Миры. — Сейчас же врача!

Тон резко меняется, раздаются отрывистые приказы. Наверное, увидели баночку. Качаюсь на приятных волнах, сносит в сон, даже когда кто-то стучит по щекам, трясёт и заставляет очнуться.

И всё-таки я проснулась. Белый потолок, просматривающийся сквозь прорези серого балдахина, спинка широкой кровати, шкаф для белья, все в выдержанных тонах, массивная, добротная мебель… И незнакомая девушка на стуле рядом.

— О! Госпожа! Вы проснулись!

Хмурюсь. Как она меня назвала? Не иначе я умерла и попала в рай. Ощупываю руки, нос, подбородок, удивляясь, что чувствую тёплую кожу, дыхание. Девушка радостно выбегает из комнаты, а спустя несколько минут появляется Мира с крайне серьёзным лицом.

— Лиама! Как же ты нас напугала! — строжится она. — Разве можно так рисковать?

— Простите. Нельзя было трогать гостя.

— Да космос с ним!

Мира улыбается, садится на край кровати.

— Он получил компенсацию. Скандал замяли. Ты девушка неопытная, новенькая, дикая. Тебя простили.

Честно говоря, хозяйка ведёт себя странно. Какая-то она очень добрая, милая, понимающая. На себя не похожа. Что-то явно случилось, пока меня приводили в порядок.

— Что случилось? — любопытство сводит с ума. — За оскорбление клиента разве не грозит наказание?

Благожелательная улыбка на губах Миры превращается в кривую усмешку.

— Тебе повезло, девочка, — тон меняется на более жёсткий. — Твой контракт выкупили и заплатили достаточно щедро. Распорядились выделить отдельную комнату и более не выводить в зал. Мы просто не успели тебе сообщить. Ты была с гостем, когда это случилось.

Выкупили контракт? Кто? Зачем? А как теперь рассчитываться с новым владельцем? Здесь условия работы определены договором. А так, получается, меня продали в рабство? Навряд ли мне повезло, и благотворительный фонд решил спасти несчастную Лиаму Мискис.

— Я не давала согласия.

— Давала. Ты забыла условия договора? Ты передала нам право решать. Параграф тридцать восемь гласит, что клуб имеет право перепродать туфи, если сочтёт вознаграждение достойным, а будущие условия пребывания подопечной — благоприятными.

Закрываю лицо ладонями на пару секунд. Вдох-выдох. Ещё раз вдох. За собственную безответственность и дурь придётся расплачиваться. Рыдать нет смысла, уйти из жизни тоже никто не даст. Вариантов не так уж и много.