Консул - [31]

По внутренним стенам постоялого двора шла галерея, опертая на столбы, ее верх затеняли полотняные навесы.

Купцы и путешественники, земледельцы, приехавшие в город продать излишки, старались не выходить на солнце, которое весьма ощутимо припекало. Постояльцы сидели в тени и вели степенные беседы – о видах на урожай риса, который в Риме звали «парфянским пшеном», о ценах на сыр, о погоде, которая хуже некуда.

Искандер быстро договорился с хозяином, заплатил вперед, и семерка повела лошадей в конюшню, к поилкам и кормушкам.

– Не будем терять время, – решил Сергий. – Мы на базар, подыщем сменных лошадей, а вы, драгоценные философы, оставайтесь здесь. Отдыхайте, а заодно приглядывайте за вещами и лошадьми…

Преторианцы покинули гостиницу и направили стопы к базару.

– Торговые ряды прямо на берегу, – оживленно говорил Искандер, – и там очень много самых разных лошадей – и арабских, и парфянских, всяких.

– Узнаёшь хоть родные места? – осведомился Гефестай.

– С трудом, – вздохнул Тиндарид. – Ты не забывай, Траян тут здорово покуролесил в войну…

Впрочем, развалины не бросались в глаза – воссоздать строение в безводных местах, не знающих дождя, не так уж сложно. И вдоль улиц выстроились дома в один-два этажа, окружая дворики. На крышах, всегда плоских, куда вели лестницы со двора, жильцы ночевали. Вторые этажи давали убежище от запахов первых этажей, где готовили еду и справляли нужду. Между невысокими жилищами часто зеленели садики или лежали незастроенные пустыри.

Искандер стремительно шагал, уверенно сворачивая в переулки, и Чанба сердито попенял:

– Куда ты так гонишь? Боишься, что базар унесут?

– Ходи шибче! – бросил Гефестай.

– Я боюсь, – серьезно ответил сын Тиндара, – что мы можем опоздать и не спасти консула… В принципе, он уже не консул, а консуляр,[30] но какая разница? Я боюсь, что малейшее наше промедление может стоить ему жизни.

– Тем более что он там не один, – добавил Гефестай.

– Всё понял, – поднял руки Чанба, – проникся, осознал.

За рядом длинных складов открылась большая пыльная площадь, примыкающая к берегу Тигра и доходящая краем до моста.

Крепко удерживая кошельки и оружие, преторианцы окунулись в огромную людскую толпу.

Со всех сторон на них обрушился гул голосов, громкие выкрики, звон металла, ослиный рев, конское ржание, поросячий визг, блеяние овец и мычание быков.

Острый запах дыма от горящего в очагах сухого кизяка смешивался с упоительным ароматом жареного мяса и саранчи на шампурах, благоухающего свежего меда, пшеничных лепешек и чеснока, с запахом спелых дынь и фиников.

Сладкий сок стекал по бородам едоков, масло капало с пальцев.

Преторианцы пошли дальше.

Корзины… Мехи… Горы сырых и необработанных кож… В мастерской кожевника – сбруя, пояса, сумки, сандалии, сапоги…

Ткацкая мастерская… Шерсть… Лен… Красильщики тканей… Портные, сидя на столах, кроят и шьют… Жрецы за умеренную плату приставляют к смертным фравашей, духов-покровителей, и читают нараспев «Вендидаду» – зороастрийский закон против демонов…

Стражи… Купцы… Рабы с корзинами снеди на головах… Изделия из стекла… На повозках – кожаные мешки с зерном, кувшины с маслом… Оружейный ряд – мечи короткие, мечи длинные, луки и стрелы, блестящие чешуйчатые панцири и конические шлемы…

Мастерская колесника… Продавец благовоний… Предсказатель судьбы… Меняла, принимающий римские денарии и выдающий местные драхмы и тетрадрахмы по курсу, который ведает его левая нога… Контора ростовщика… Брань, суета, смех – собака стащила печень с камня у гадальщика… Погоня…

Неожиданно Искандер остановился и сказал напряженным голосом:

– Сергий, посмотри – вон там, справа, у телеги с кувшинами…

Лобанов посмотрел, и ему стало нехорошо – там стоял парфянин, которого он видел на римском Форуме.

– Думаешь, это тот самый косой? – процедил Эдик.

– А ты приглядись, – выцедил Тиндарид.

– Щас мы его спросим!

– Ти-хо! – рыкнул Гефестай и вцепился Чанбе в плечо. – Косой не один.

Сощурившись, Лобанов огляделся. Да-а… Кажись, влипли. Человек двадцать парфян, одинаковых, как бобы в стручке – крепких, мускулистых, наглых, – смотрели в ту же сторону, что и Косой, то есть на преторианцев, и злорадно ухмылялись, поигрывая ножами, поглаживая рукоятки мечей.

– Сзади – столько же, – хладнокровно проинформировал Искандер.

– Уходим, – спокойно сказал Сергий. – Биться нам не с руки.

– Двинем на прорыв! – воспламенился Эдик.

– Ты готов умереть? – прямо спросил его Тиндарид. – Готов просто так, от нечего делать, отдать жизнь?

Чанба громко засопел.

– Веди, Сашка, – прогудел сын Ярная, – мы за тобой.

Искандер кивнул и направился к ближайшему проходу между приземистыми складами. Косой и его подручные одинаково качнулись в ту же сторону, выхватывая клинки, и Александрос принялся действовать – ухватив с повозки два желтых круглобоких кувшина, он развернулся, метко посылая их по врагам. Парфяне увернулись, но торговцы подняли дикий крик. Толпа всполошилась, люди забегали, не зная причин переполоха, и преторианцы под шумок бросились к проходу. Парфяне, ведомые Косым, метнулись следом, сбивая с ног продавцов и покупателей.

– За мной! – крикнул Тиндарид. – Гефестай, встретим их на выходе! Я слева!